Охотники за пиратами - Роберт Кэрсон

Как-то раз ранним январским утром в 2012-м году мне позвонили из-за границы с неизвестного мне телефонного номера. Звонили из Доминиканской Республики, в которой у меня не было знакомых и в которой я никогда в своей жизни не бывал. Голос на другом конце линии, однако, был мне очень даже знаком.

– Если тебе интересны пираты, то давай встретимся в Нью-Джерси.

Это звонил Джон Чаттертон, один из героев моей книги «Ныряющие в темноту» – основанного на реальных событиях повествования о двух аквалангистах-любителях, которые обнаружили немецкую подводную лодку времен Второй мировой войны, затонувшую у берегов Нью-Джерси, и об их настойчивых и смертельно опасных попытках идентифицировать эту свою находку. Я не разговаривал с Чаттертоном уже больше года, однако сразу же узнал его баритон, приправленный нью-йоркским акцентом.

– Какие еще пираты? – спросил я.

– Семнадцатый век. Карибское море. Все по-настоящему.

От одного только упоминания пиратов я невольно выпрямился на своем сиденье. Однако момент для поездки из Чикаго в Нью-Джерси был совсем не подходящим. Вовсю шел снег. Я работал над новой книгой. А еще я как раз приходил в себя после праздников. Однако в ходе своего предыдущего общения с Чаттертоном я кое-чему научился: если в твоем графике есть «окошко», позволяющее съездить в интересное для тебя место, то обязательно езжай. Час спустя я уже фигурировал в списках пассажиров, вылетающих в направлении на восток.

Поздно вечером я зашел в ресторан «Скоттис» в городе Спрингфилд, штат Нью-Джерси. Я не видел Чаттертона вот уже три года, однако он выглядел моложе, чем мне запомнился. Он уже разменял шестой десяток, но пребывал в лучшей физической форме, чем те, кто был вдвое его моложе. Он представил меня своему другу Джону Маттере – мужчине лет пятидесяти с широкой улыбкой и акцентом уроженца Статен-Айленда. Я встречал Маттеру несколько лет назад. Насколько я помнил, он тогда работал телохранителем. Его руки до сих пор были похожи на руки бодигарда.

Мы заказали себе выпить, поговорили о своих семьях, а затем Чаттертон перешел к делу.

«Что ты знаешь о золотом веке пиратства?» – спросил он.

Как затем выяснилось, знал я немало. Несколькими годами ранее в букинистическом магазине мне попала в руки одна книжонка в мягкой обложке, которая называлась «Пираты Америки», она представляла собой правдивое описание пиратской жизни. Автор – Александр Эксквемелин – лично плавал на борту настоящего пиратского корабля и поведал миру о подвигах капитана Генри Моргана. Каких-то две сотни страниц. Классика, а я заплатил за нее два доллара.

С книгой в руках я пошел вниз по улице пообедать.

Но к еде я тогда даже и не притронулся.

Пираты в книге Эксквемелина были более свирепыми, чем в любом из художественных фильмов о них, и более вероломными, чем в любом из посвященных им романов. Они захватывали целые города, придумывали весьма оригинальные способы грабежа и вселяли ужас в сердца своих врагов (иногда даже не взмахнув при этом ни разу саблей). Всего лишь одним поступком – возможно, сожрав еще бьющееся сердце отказавшегося сдаваться капитана торгового судна, – они создавали себе соответствующую репутацию от одного берега океана до другого. Во время вынужденного бездействия они вели себя экстравагантно, предаваясь чревоугодию, пьянству и разврату и вообще прожигая жизнь так, что им могли бы позавидовать даже современные супербогатые рок-звезды. Тем не менее эти пираты жили в соответствии с кодексом поведения и чести, который настолько опередил их время, что это сделало их почти непобедимыми.

Они также не оставили после себя никаких следов. За несколько столетий, прошедших с той эпохи, когда пираты рыскали по океанам, только один пиратский корабль был найден и однозначно идентифицирован как таковой. Этим кораблем была «Уида», обнаруженная на дне моря неподалеку от полуострова Кейп-Код в 1984 году. Нет ничего более трудного, чем найти под водой – или, пожалуй, хотя бы где-нибудь на планете – пиратский корабль. Все следы пиратов, похоже, полностью исчезли.

Прочитав буквально на одном дыхании книгу Эксквемелина, я принялся затем за другие книги про пиратов – все, какие только смог найти. А еще я просил в магазине редких монет показать мне старинные серебряные песо[1] и даже съездил на автомобиле черт знает куда, чтобы увидеть в музее выставку вещей с «Уиды». Поэтому я знал довольно много о золотом веке пиратства, длившемся с 1650 по 1720 год.

«Хорошо, – сказал Маттера. – Потому что мы целый год провели в семнадцатом веке».

В течение следующих трех часов эти двое рассказывали мне о своих попытках найти большой пиратский корабль – попытках, связанных с опасностями, погружением в морскую глубину и разгадыванием тайн. Они рассказывали о том, как изучали историю пиратов в библиотеках и архивах по всему миру. Они рассказывали о том, как использовали новейшие технологии и искали старинные карты и рукописи. Они рассказывали о том, как перенимали знания у мудрых стариков и как вели борьбу с головорезами и конкурентами. А еще они рассказали мне о своих поисках пиратского капитана, который был неукротимее Черной Бороды и отчаяннее Уильяма Кидда. Он представлял собой что-то вроде Джека Воробья, но только настоящего, а не вымышленного. Это был человек, который стал легендой, но о котором со временем позабыли. Человек этот – пират Джозеф Баннистер.

Я выдавливал из этих двоих все больше и больше подробностей и задавал вопросы аж до тех пор, пока ресторан не закрылся. Шагая со мной по парковке, они сказали мне, что с удовольствием поговорили бы на данную тему еще, однако человек вряд ли сможет по-настоящему понять то, через что они прошли, не увидев лично тех мест, где все это произошло.

Две недели спустя я встретился с Чаттертоном и Маттерой в Санто-Доминго, а именно в том его районе, который называется «колониальным городом» и является старейшим постоянным европейским поселением на территории Нового Света. Мы прошлись по вымощенной булыжником улице Калье Лас Дамас – самой первой в Северной и Южной Америках мощеной дороге. Справа от себя я увидел построенный аж в 1502-м году дом конкистадора Николаса де Овандо. Слева от меня при этом находилась старейшая церковь Нового Света. После завтрака мои спутники привели меня к зданию шестнадцатого века, построенному из коралловых блоков. Это была лаборатория Национального управления подводного культурного наследия – место, в котором артефакты, найденные охотниками за сокровищами, вносились в каталог и делились между государством и теми, кто их нашел.

У меня глаза сразу же разбежались. На одном столе лежала золотая цепь семнадцатого века длиной в девять футов[2]. На другом – ручные кандалы для рабов и яйцеобразная коробка, изготовленная из чистого серебра. В бетонном баке, наполненном водой, лежал якорь, использовавшийся Христофором Колумбом. В Соединенных Штатах такой якорь защитили бы плексигласом и охраняли бы при помощи лазеров. Здесь же я вполне мог протянуть руку и коснуться его – что я и сделал. Когда я коснулся якоря, время исчезло. Вот так вот ощущался мир Колумба. В этот момент я тоже его почувствовал.