Лурдас и тайны волшебства - Людмила Николаевна Черныш

Людмила Черныш

Лурдас и тайны волшебства

Пролог

— Вот же гадина! — закричала я, когда не обнаружила своей карточки в кошельке. И тут же направилась в кабинет нашей наставницы. — Сестра Мадлена, вы здесь? Мне очень нужна ваша помощь.

Я постучала в дверь и не дожидаясь ответа ввалилась в кабинет. Пожилая женщина, которой было чуть больше шестидесяти лет, сидела за своим длинным столом. На нем, как всегда, стопочками лежали какие-то бумаги, книги и документы.

В воздухе витал приятный аромат свежезаваренного кофе, а сквозь окно падали лучи восходящего солнышка. Даже несмотря на то, что близилась осень, погода пока что сохранялась хорошей. Именно в такие интересные моменты мне казалось, что наша наставница в ореоле света и правда была святой.

Но, даже несмотря на то, что я выросла в небольшом приюте на окраине большого города, почему-то всегда оставалась атеисткой. Ну не верила я в то, что нам так часто пытались вдолбить в головы и навязать. Будучи маленькой, я всегда искала доказательства того, чего на самом деле никогда не видела собственными глазами.

Хотя, мне иногда, казалось, да и сейчас кажется, что в этом мире есть что-то такое, чего словами не объяснить. Может быть кто-то, обладающий некой силой, оберегает нас за пышными облаками, или под действием невидимости. Но сейчас были куда страшнее проблемы и причины верить хоть в кого, главное, чтобы вернуть пропажу.

— Лурдас, что у тебя опять случилось? — женщина оторвала взгляд от документов, и посмотрела на меня поверх своих круглых очков.

— Менди своровала мою карточку, на которой были деньги, копившиеся все восемнадцать лет, — выдала на одном дыхании и чуть не упала.

Голова очень кружилась, ведь я пролетела три этажа галопом, чуть не сбив нескольких монахинь и одногруппников. Ситуация нестандартная и требовала немедленного вмешательства. Я хоть и была виновата в том, что произошло. Но вдруг все это можно исправить, пока не стало поздно.

— Как она могла ее у тебя своровать? — удивилась наставница. — Почему столь важные вещи были именно у тебя, а не, допустим в сейфе? К тому же, если Менди не знает пароль… или все же знает? — и вопросительно вздернула бровь, смотря на бледную меня.

— Я не уверена, что она знает. Но ведь все может быть, — уселась на мягкий стул перед столом. Продолжила более мягким голосом, хотя очень хотелось разреветься. — Мы договорились после выпуска снимать одну квартиру, недалеко от приюта. Чтобы и к вам в гости заходить, и где-то устроиться на работу. Или же пойти учиться по какой-то доступной профессии.

Я рассказала сестре Мадлене все, что раньше пыталась сохранить, желая иметь какие-то личные секреты на будущее. У меня была детская мечта рисовать картины, что-то хаотичное, яркое, с завитушками и сверкающее в лучах солнышка. Что-то нестандартное и привлекающее взгляд любителей художества.

Поведала планы на квартиру, на возможные подработки и даже на планы ближайших месяцев. И что бывшая подруга, которую я считала лучшей подругой, которую я считала сестрой. Как-то начала расспрашивать меня о накоплениях, много ли у меня там денег, ведь всем приходит по-разному.

А потом рассказала смешную историю, как у одного парня украли карточку и стащили с нее все деньги. Мол какой идиот, поставил простой пароль, который тут же разгадали. И я тогда что-то прошептала засыпая, что нужно быть хитрее. Что пароль должен быть и легким, и сложным одновременно. И что бы его никогда не забыть.

А теперь, переосмысливая все, что было ранее, понимала, Менди уже тогда планировала меня обобрать до нитки, дабы самой устроиться в этом мире. Как же мерзко и подло, столько лет притворяться лучшей подругой, опорой, сестрой, а потом предать в самый ответственный момент.

Через три дня мне выполнится восемнадцать, и я должна буду покинуть приют, в котором прожила всю свою сознательную жизнь. Все эти года нам начислялись деньги, которые мы не могли снять или потратить. Но по достижению совершеннолетия могли их использовать для покупки дома. Хотя, там только на небольшую однокомнатную квартирку и хватит, да на обустройство и для жизни первых месяцев, пока найдется работа.

Но меня этого лишили, и теперь, если мою карту не вернут, я попросту окажусь на улице. Ведь в приюте нельзя оставаться после выполнения восемнадцати. Здесь каждая койка на вес золота. Менди утром еще собрала вещи, хотя должна была остаться до завтра. И на ее место уже нашли новенькую девочку. Бедная выжила в пожаре, в котором лишилась всех родственников.

— Лурдас, ты выпускаешься через пару дней, так для чего забрала паспорт и карту сейчас? Я понимаю, людям нужно верить, но в этом мире слишком много обмана. Он кроется даже в тех, в ком раньше мы его не замечали. Эти деньги, твой фундамент для будущего, а ты с ним поступила так опрометчиво, — сестра Мадлена хоть и ругала, но была мягкой.

Меня отчитывали еще минут десять, а потом попросили сообщить обо всех вещах, которые пропали, и куда могла отправиться моя бывшая лучшая подруга. Я выписала на листочек и адрес квартирки, которую мы успели присмотреть. И номер телефона женщины, которая согласилась нам ее сдавать. И даже предполагаемые места для подработки на первое время.

А потом просто вернулась в комнату, так как деваться было все равно некуда. Я ведь как раз начала упаковывать все свои вещи, оставляя пока что самое необходимое. Уселась на край кровати и молча роняла слезы на коленки.

Бросила взгляд на соседнюю койку, на которой спала Менди. В памяти вспыли все наши совместные пробуждения, шутки, веселые вечера. Было и правда очень классно иметь такую подругу. Я ведь без сомнений и страхов была готова прожить с ней еще несколько лет рука об руку. Доверяла, верила и никогда ничего не жалела.

А моей добротой попросту воспользовались, добились желаемого и просто исчезли. Неужели она никогда не считала меня своей подругой? Неужели всегда так сильно ненавидела, что решила в итоге предать и сбежать? И даже не боится быть пойманной и наказанной? А что, если у нее были подельники?

— Лурдас, ты почему не забираешь свою почту? — в комнату вошла одна из девушек, с которой мы жили в одной комнате.

— Спасибо, — криво ответила ей, смахивая слезы с глаз.

Она ничего не спросила, просто посмотрела немного растерянно и вручив корреспонденцию, сразу же ушла. А я