Тесный дом - Алексей Хворостухин

Алексей Хворостухин

Тесный дом

Пробираясь сквозь тьму густого леса, мужчина рассчитывал спастись. Его долгий путь, привычный и лишенный результата, был следствием основы, заставляющей двигаться в любой ситуации. И неважно, что перед взором его растекался лишь обрамлённый чернотой лес, он всё равно продолжал идти.

Вечная ночь в той местности была зловеща. Её непоколебимость представлялась нерушимой, существующей за долго до того, как мужчина забрел в границы подготовленной смерти. Всё было решено без него. Казалось, ничего нельзя было изменить, но клокочущие глубоко внутри идущего яростно сопротивлялось, заставляя правило, столь рьяно выказывающие свою незыблемость, приобрести иную форму, меняющую себя под стать необходимости, возникающей перед мужчиной наградой в виде одинокого дома. Эта условность обыденна. На ней строится то, что возвело окружения мужчины, прикасающегося к ручке двери.

Встретила его сырость. Затхлый запах звенел ярче света, непривычного после беспросветной тьмы. Горела свеча где-то в глубине пустого пространства, поделенного на несколько комнат. Было тихо, даже шаги, сопровождающиеся скрипом гниющих половиц, тонули в этой тишине, нерушимой из-за целостности одинокого дома. Мужчина прошел до источника света — ничего, только спрессованный воск и фитиль, не пожираемый огнем, стояли на полу дальней комнаты. Здание выглядело заброшенным, но очевидное на полу, возле которого устроился мужчина, не давало закрыть статус оставленного дома. Где-то явно находился тот, кто зажег свечу. Возможно, хозяин, или, быть может, условность подобна той, что вывела мужчину из леса. Как бы то ни было, пришедший явно не собирался покидать границы захваченного. Его мысли о необходимом в темпе стремительном подсказали правильное отношения. Теперь эти комнаты принадлежат ему и он будет обитать в них, пока условия не изменят причину жизни тут.

Уходящие дни складывали несколько лет усердной работы. От прежнего дома осталась лишь свеча, всё остальное, бывшее раньше в пустоте, было изменено под желания мужчины. Главным условием созданного стало необходимость: сложенные кровати, наполненные травой, собранной в темном лесу; камин, способный разгонять тепло, возникающие на уходящей пеплом древесине; невосприимчивость природы; растительная еда; вода собранных дождей; досуг, созидающий возможность утолить эстетические потребности взирающего взгляда. Всё это возникло постепенно, шаг за шагом, в течение всего времени, проведенного в одиночестве на пики ощущений.

Жизнь мужчины в один из дней, начатый после спокойного сна, приобрела истинную красоту. Стабильность уходящих мгновений, не рискующих добавить в себя новых положений, вывела то, что преследовали желания мужчины. Теперь он на вершине своего блаженства. Каждый день впредь для него станет той формой бытия, которой подвластно забирать время без необходимости выдавливать из него подходящий результат.

Найденный дом стал первой ступенью. Второй же и завершающей должна была стать смерть. Однако у неведомых условностей было свое видения развития сюжета.

Началось всё, как и несколько лет назад, с блуждающей души. Очередной человек во мраке нависающего леса бродил по недосягаемому вниманию маршруту. Он ничего не помнил. Пустотой звенела душа требующего тела, обладающего силой несгибаемо преодолевать метр за метром трудных путей. Перед собой незнакомец встречал сплетающиеся ветви, от которых нужно было избавляться в стремительном темпе, иначе цель могла утратить возможность стать результатом. Поэтому он рвал. Напрягая бесконечную силу рук, путник в одичалой манере отрывал ветви, становящиеся жертвой пронзительного безумия. Свои голосовые связки он и не думал беречь, кричал, что было мочи и лишь когда ощущения подавали признаки готовящейся катастрофы, путник переключался на еле слышный шепот, повторяющий, что необходимо торопиться. Так, не теряя и секунды, используя могущественное тело, мужчина добрался до подсвеченного дома, спрятавшего внутри цель его жизни.

Шум оглушил хозяина дома. Нечто настолько непривычное выбило почву из-под ног, и потоки страха пустились в подчинения тела. Сознание мужчины потонуло в попытках определить степень произошедшего, повторяющегося еще несколько раз яростным ритмом, взывающим к исполнению. Каждый напирающий удар по двери был для мужчины причиной отползать всё дальше, пока отступления не было прервано ограничивающей стеной последней комнаты. Бежать он больше не мог, зато мог наблюдать, как дверь, оживляющая желания незнакомца, медленно отворяется, подчиняясь его силе, вместо силы хозяина.

Первый шаг гость сделал неуверенно. Нужно было уважать прошлого владельца. Второй шаг позволил полностью войти под своды уютного дома. Прикрыв дверь и сделав третий шаг, за ним четвертый и следующие, пока перед взором идущего, теряющего с каждым шагом неуверенность, не предстал боящийся мужчина. Остановившись, свесив могучую голову, гость замер, ожидая действий человека перед собой. Ничего. Никакой реакции. Полная сдача.

— Теперь я тут хозяин! — заявил гость смело.

Сознание мужчины всё также барахталось где-то на дне. Он не мог шевелиться и привычно думать, но, по причине необходимости требующего обстоятельства, мог говорить, озвучивая нужное сквозь тернии страха.

— Нет, — голос мужчины дрожал.

— Я буду жить здесь, — продолжал гость, — претворяя нужное. Твоя роль остается неизменной. Если всё пройдет гладко…

— Играть по твоим правилам я не буду, — голос соответствовал состоянию тела бывшего хозяина. — Мне омерзительно наравне с тобой проявлять стремление.

— Значит ты отказываешь?

— Конечно.

— Тогда поздравь меня, и я, так уж и быть, не стану обращать на тебя внимания.

Гость на правах хозяина, пока бывший носитель главного титула безмолвно наблюдал за действиями новоиспеченного властителя, подобрался к собранию сплетенных из ветвей фигур. Его внимание было вызвано не интересом, а зовом действия, готового стать началом в новой жизни дома. Схватив случайную фигуру в жесте праведного гнева, он швырнул её об стену и принялся топтать с доступной мощью, попутно приговаривая:

— Не может быть всё так хорошо! Где-то явно подвох! Сломать! Смотать! Сломать, пока всё не потонуло! Я должен это исправить! Так жить нельзя!

Вторая фигура стала жертвой во благо вновь пробудившейся силы. Бывший хозяин поднялся. Его сознание тянуло из глубин, где только что находилось, необходимую силу, способствующую к движениям медленным, но результативным. Мужчина подобрался к гостю и сквозь его нависающие мысли пронизывающим голосом донес вынужденное согласия.

— Значит согласен? — насмешливо спросил гость, оставив уничтожения фигур.

— Согласен, — подтвердил защитник идеального мира.

Так двое стали жить противоположностями друг друга. Мужчина, получивший возможность первым обитать в одиночестве, утратил позиции единовластного хозяина. Теперь он делил этот статус с большим человеком, свирепым в случайные моменты, наполняющие его день. Первый смиренно продолжал умиротворенно созидать, второй же уничтожал всё то, что создавал его сосед. Они почти не говорили, а в те редкие моменты, когда слова с их уст всё же срывали мысленные конструкции, непонимание возникало тупиком. Различие между ними было значительно,