Брак по-арабски. Моя невероятная жизнь в Египте - Натали Гагарина

Арабы и вообще мусульмане нам непонятны, оттого мы их боимся. Человеку свойственно бояться того, что он не понимает.

«Слава Отцу и Сыну и Святому Духу», – с благоговением обращаемся мы к высшей силе.

«Аллах Акбар!» – возносят ей свои суры мусульмане.

Наши молитвы уходят в мир высоких измерений, туда, где во Вселенной находится непознанная, великая и всемогущая сила. Агностики называют ее Высшим Разумом, мы – Богом, мусульмане – Аллахом. Главное, что мы верим в нее.

Каким бы именем мы, живущие на Земле, не называли Бога, нас слышат. И нам помогают. Или наказывают нас. Потому что Разум – наш Бог, может все.

Нельзя любить то, чего не знаешь. Я знаю египтян. И я люблю их.

Как-то раз, купив торт и бутылку шампанского, я зашла в гости к своим бывшим одноклассникам – Светке и Ромке. В школе мы были «не разлей вода». Они поженились сразу после выпускного вечера, в институт поступать не стали. Работали оба на автозаправке «ЛУКОЙЛа».

Мы не виделись пять лет. Ребята удивились и очень обрадовались, накрыли стол, налили по рюмке и наперебой стали рассказывать мне о своей жизни.

Они собирались ехать к морю – и я спросила, куда именно.

– Тьфу ты... Ромка! Как это место называется, куда мы в отпуск едем? – разрезая торт, поинтересовалась Светка.

– Это какая-то бывшая республика СССР: то ли Осетия, то ли Намибия, хрен ее знает.

– Сейчас, я поищу путевку. Нам сказали, это отличное место на берегу моря, – роясь в ящике комода, тараторила Светка. – Солнце... фруктов навалом... короче – кайф. Главное – по деньгам подходит. А, вот, нашла. Хургада. По отзывам – народ в восторге. Тащатся от местных... Короче, поедем.

– Это – Африка, – улыбнулась я.

– Иди ты! – оторопел Ромка.

– Египет, – рассмеялась я.

– Охренеть! Светка, Египет! – подскочил к жене Ромка.

– Действительно, охренеть... Наташк, а ты-то откуда знаешь? – недоверчиво покосилась на меня Светка.

– Живу я там.

– О-па! В Египте?

– Да. В Африке.

– В Ху-у... Хургаде?

– Нет, Хургада далеко на востоке от нас. На Красном море. А мы живем в Александрии, на берегу Средиземного моря.

– Наташ, а как ты там оказалась-то? Как ты живешь среди мусульман? Среди грязных арабов? – спросил Ромка.

– Так. Давайте договоримся: про «грязных арабов» я слышу от вас в первый и последний раз. Окей? А про Египет я могу вам много интересного рассказать, если хотите.

– Еще как хотим, – обрадовались мои друзья.

– Так вот, в этой мусульманской стране существует и православие, и католицизм. Все друг с другом мирно уживаются, никто никого не гнобит. Рядом с нашим домом, например, стоит большая и красивая христианская церковь. Я туда хожу по праздникам. Только проповеди там читают на арабском языке. А в Александрии официально проживают три миллиона европейцев из разных стран.

– Три миллиона? – удивился Ромка. – Откуда такая прорва иностранцев? Я думал, мусульмане вообще в маленьких аулах живут.

– Каких аулах? Вы че? В Александрии двенадцать миллионов жителей. Я вам сейчас фотографии покажу, – полезла я в свою сумку. – Ром, а ты чего сидишь? Разливай шампанское. Вы не представляете, ребята, какие у египтян роскошные виллы на побережье! А автомобили? Да что говорить... Знаешь, Ромка, только тот, кто не знает египтян, может назвать их грязными арабами. Нет, это абсолютно не так.

– Наташк, да мы же видели по телику, какая там нищета! – проговорила Светка. – А грязь? Ужас просто! Люди ходят в каких-то грязных лохмотьях, на башке у мужиков какие-то тряпки намотаны. Бабы те, как чучундры, все закутаны в черное. Без слез не взглянешь!

– Люди рассказывают то, что им выгодно. Показывают то, что им выгодно показывать. Может, у русских сложилось такое впечатление о Египте еще в советские времена. Раньше ведь мы смотрели на «заграницу» только глазами Юрия Сенкевича. Вот, насмотревшись передач «Вокруг света», где показывали нищих арабов в грязных кафтанах, мы так и думали. Ведь роскошные виллы египтян нам, русским, никто не показывал. Грязи там хватает, конечно. Особенно пыли и песка. Пустыня все-таки. Нищих – да, полно... как и везде, в принципе. И культура у арабов абсолютно неевропейская – но это не значит, что ее нет.

– Да ладно тебе, Свет! – махнул на жену Ромка. – У нас грязи, что ли, нету? Мы вот почти в центре живем, а к нашему дому хрен подъедешь, разве что только на танке. А ты говоришь – арабы... А нищие в метро, а бомжи в подъездах? Вон, даже в Москве, рядом с Красной площадью, и то сидят, причем чем центрее, тем их почему-то больше.

– Да что говорить про Москву. У нас в подъезд войти не столько страшно, сколько противно, – пожаловалась Светка. – А из подвалов воняет и крысы бегают.

– Вот-вот, – улыбнулась я. – Может, это не арабы грязные?

– Свои же и засрали все подъезды и подвалы. У нас раковины и туалет постоянны засоряются. Не из-за нас. Внизу засоры в трубах, – резюмировал Ромка.

– Скорее всего, засоры в наших головах, – спокойно продолжала я. – Это вообще очень интересная тема. Туалетный вопрос в России всегда был и остается больным. А у «грязных» арабов все туалеты оборудованы специальными краниками для подмывания, и попа у араба всегда чистая.

– А ты, можно подумать, их попы проверяла, – рассмеялась Светка.

– Ну, одну-то я знаю точно. А вообще, я там живу, наблюдаю, общаюсь. У нас друзья – только египтяне. Я многое могу рассказать об их жизни.

– Женщины-то в Египте красивые? Или они закутаются в свои покрывала, и там уж все равно, какая она? – спросил Ромка.

– Молодые девушки-египтянки – очень красивые. Не все, но очень многие. Есть, конечно, и прыщавые дурнушки, а где их нет. Сейчас в больших городах Египта девушки и женщины редко закрывают лицо вуалью. Но все мусульманки носят на голове хиджаб; из-под него не должно торчать ни единого волоса. Истово верующие мусульманки закрывают лицо вуалью черного цвета, но сама ткань может быть разной. Под тонкой вполне можно разглядеть контуры лица. Плотная вуаль, конечно, скрывает все, но под ней трудно дышать, да и ходить опасно: можно угодить под машину. Некоторые консервативно настроенные мусульманки из сельских районов страны в дополнение к плотной вуали надевают черные перчатки и черные чулки, чтобы не открывалось ни одного сантиметра запретной плоти. Но хочу вас уверить, что женщины только на людях пытаются закрывать свое тело, показывая свою невинность, целомудренность и скромность.

Я отпила шампанского и продолжила: