Дыхание судьбы - Тереза Ревэй

Муранское стекло — одна из визитных карточек Венеции. Красота прозрачного материала, внутри которого переливаются все цвета радуги, завораживает, как будто в нем застыла прекрасная, нежная итальянская музыка. Стеклоделие как организованный промысел зародилось в Венеции еще в XIII веке. Первоначально все мастерские находились на территории города, но концу столетия количество стекольных фабрик, на которых часто возникали пожары, выросло настолько, что стало угрожать существованию самой Венеции. Тогда в 1291 г. городские власти приняли решение о выносе стекольного производства на группу островов в Венецианском заливе, объединенных в остров Мурано. Он и стал идеальным местом для производства стекла — с точки зрения контроля над мастерами и сохранения профессиональной тайны.

Речь не случайно зашла об этом ремесле, потому что главная героиня романа Терезы Ревэй «Дыхание судьбы» Ливия Гранди родилась в семье потомственных мастеров-стеклодувов с острова Мурано, чье генеалогическое древо ведет свою историю еще с конца XV века. Беззаботное детство Ливии проходило в фамильном доме, в играх и наблюдениях за работой отца и дедушки. Казалось, ничто не предвещало беды, но лишь до того дня, когда сообщили о гибели ее родителей. В одно мгновение мир рухнул.

Девочка замолчала на долгие годы. Ни родственники, ни доктора не могли справиться с неожиданным недугом. Пытаясь хоть как-то отвлечь внучку, дедушка Алвизе Гранди брал ее с собой в мастерские, где в отблесках пламени из рук мастера рождались шедевры. День за днем, год за годом Ливия впитывала многовековые знания, постигая мастерство стеклодувов, и даже не подозревала, что именно ей суждено стать хранительницей тайны Дома Гранди.

Множество испытаний выпало на долю двадцатилетней девушки. Пережив сложные годы Второй мировой войны и едва не лишившись фамильного имения и мастерских, невзирая на коварство и предательство конкурентов, Ливия решила возродить семейное ремесло, прославившее некогда их род.

Удастся ли ей заслужить благосклонность судьбы и осуществить мечту своей жизни? Или препятствия и невзгоды сломают гордую наследницу знаменитого Дома Феникса? Ответы на эти вопросы вы найдете на страницах романа.

Тереза Ревэй на сегодняшний день входит в число лучших авторов исторических романов. Из-под ее пера вышли такие популярные произведения, как «Твоя К.», «Жду. Люблю. Целую», «Время расставания». А представленный вашему вниманию роман «Дыхание судьбы» в 2006 году сделал писательницу лауреатом литературной премии Deux-Magots. Произведение было благодарно принято не только французской читательской аудиторией: вскоре его перевели на немецкий и итальянский языки.

Будучи по образованию филологом и переводчиком, Тереза Ревэй снова и снова создает романы удивительной художественной ценности. А благодаря ее постоянному сотрудничеству с историками, профессионалами мира искусств и законодателями мод они наполняются удивительными подробностями, которые придают достоверность описываемым событиям. Подобно венецианским мастерам, рождающим шедевры из стекла, писательница создает литературные жемчужины, даря незабываемые впечатления своим читателям.

Приятного чтения!

Посвящается тебе, Арнуль.

In memoriam.

Чтобы побороть врага, надо знать его слабости.

«Как их узнать — вот в чем вопрос», — подумала Ливия, злясь на самонадеянный тон афоризма. Какие могут быть слабости у надменного, самоуверенного, скрытного молодого человека двадцати шести лет от роду, никогда не признающего своего поражения, завистливого, вспыльчивого… и к тому же героя войны, которым восторгаются все женщины?

Злорадно перебирая в уме недостатки брата, Ливия незаметно добралась до конечного пункта своего путешествия. Она остановилась перед витриной магазина и постаралась выкинуть мысли о Флавио из головы. Ей следовало взять себя в руки: старик Горци всегда был хитрецом, а в последние годы, в связи с ухудшением дел, стал еще более подозрительным. Тщательно перевязанный бечевкой сверток, который она держала в руках, вдруг показался ей тяжелым.

За пыльными стеклами угадывались очертания разнообразной стеклянной посуды: графинов, ваз и бокалов, выстроившихся в ряд на полках. Люстры на потолке переливались в лучах света. Война закончилась, но дух печальной нищеты продолжал витать над городом.

Ливия одернула старенькую куртку, убедилась, что заплатка на рукаве не очень заметна, и толкнула дверь. Над головой раздался звон колокольчика. Тут же перед ней, словно джинн из бутылки, возник горбоносый старик с бледным лицом. Девушка вздрогнула от неожиданности: Горци всегда удавалось застать ее врасплох.

— А, это ты! — проворчал он, и его взгляд, на секунду озарившийся надеждой на приход долгожданного покупателя, вновь стал привычно угрюмым.

— Buongiorno[1], синьор Горци, как вы себя чувствуете в этот погожий денек? — поприветствовала она старика с наигранно веселым видом.

Он еще больше насупился, затем указал рукой на пустой прилавок:

— Избавь меня от своих любезностей. Утро и без того выдалось тяжелым. Давай-ка лучше посмотрим, что ты сегодня принесла.

Ливия осторожно положила сверток на стол и дрожащими пальцами начала неловко развязывать бечевку. Она ощущала на своей спине внимательный взгляд торговца, понимая, что он чувствует ее нервозность, тогда как ей больше всего на свете хотелось лишить его этого удовольствия. «Возьми себя в руки, идиотка!» — разозлилась она на себя, разворачивая грубую оберточную бумагу.

Девушка приподняла крышку коробки и вытащила несколько пожелтевших листков газеты «Голос Мурано[2]», предохранявших содержимое коробки. Теперь, словно по волшебству, ее движения становились все более размеренными. Подобно тому, как разжимается кулак, она почувствовала, что ее постепенно наполняет ощущение ясной безмятежности, похожее на теплую волну, на сбывшуюся надежду, дарующую абсолютное спокойствие. Лицо ее разгладилось, взгляд утратил жесткость. На миг она забыла о вечно брюзжащем торговце, которому не удалось обеспечить себе безбедную старость, и о его магазине, заваленном разнокалиберной стеклянной посудой и находящемся во власти шквалистого ветра «бора», часто посещающего Адриатику. В этот момент для Ливии Гранди утратило значение все, кроме трех бокалов, изготовленных ее дедом и отличавшихся хрустальной радужной игрой света и изящными ножками с украшениями в виде феникса, морского змея и сирены, которые венчали полупрозрачные чаши.