поскольку к тому времени выяснилось, что сахар требуется не только для питания, но также для нужд военного производства; кроме этого, надо было поставлять его дружественным странам соцлагеря.

Сахарный завод полного цикла – это огромный комплекс по переработке сотен тысяч тонн свеклы, урожай которой всегда был огромным; циклопических размеров технологическое оборудование изготавливали многие заводы страны; к нашему приходу нулевые циклы на всех объектах были в основном окончены и начиналось возведение надземной части зданий; конструкции моечного отделения были запроектированы на 100% в монолитном железобетоне по причине больших динамических нагрузок при работе огромных моечных машин. Из технического персонала на участке работали: начальник, прораб и нормировщик; начальник участка – пожилой опытный довоенный строитель сахарных заводов на Украине; любил выпить вместе с прорабом, т.е. пили на работе каждый день, но не пьянели, закалка; помню проверку качества: в моём присутствии в обеденный перерыв, крепко выпивший начальник лихо разваливал кривую и пузатую кирпичную кладку простенков, выложенных рабочими после получения зарплаты и сразу же отметивших этот «праздник».

Однажды начальник взял у одного из рабочих велосипед, дал мне денег и попросил съездить за водкой в кемпинг, расположенный в 5км на автостраде Ростов-Баку; я привёз пять бутылок, он вылил водку в оцинкованное ведро и поставил его в шкаф; после обеда в нашей прорабской, где главный инженер управления проводил планёрку с ИТР стройки; я наблюдал за нашим начальником, который часто приоткрывал дверцу шкафа, из ведра черпал кружкой водку и пил вместе с прорабом; при этом деловито отвечали на все вопросы; к семи часам вечера ведро было уже пустым; естественно, Юра и я никогда с ними не пили, да они и не предлагали. Однажды я никак не мог разобраться с одним узлом крепления закладных деталей в бетон, решил спросить совета у начальника; он был уже в подпитии, посмотрел чертёж, тоже ничего не понял и, махнув рукой, убрал чертёж; прораб ничего не мог сказать, я отправился в ПТО, где выяснил, что по этому чертежу сделан запрос в проектный институт.

Мне, дублёру мастера, приходилось несладко, помощи ждать было не от кого, но слава Богу, бригадиром большой бригады плотников-бетонщиков работал молодой парень Николай Бабак, с которым у меня сразу сложились хорошие взаимоотношения, а к концу практики мы подружились; он не имел строительного образования и только мечтал поступить в институт, но практического опыта у него было более, чем достаточно; мы вместе разбирались с арматурными и опалубочными чертежами, объясняли задачу звеньевым, планировали работу; Николай был открытым, деятельным, все рабочие беспрекословно ему подчинялись, выработка бригады была высокая и заработок приличный, а это для любого рабочего главное; при выписке и закрытии нарядов у нас проблем не было.

Однажды утром начальник подвёл меня к группе из пятнадцати мужиков солидного возраста и объяснил, что это плотники, командированные из соседних совхозов для работы на нашем участке; у каждого из них я увидел топор, пилу и ящик с мелким инструментом; поставили их на урочную работу по сооружению опалубки фундаментов под оборудование, с которой они за две недели справились прекрасно. Всё бы ничего, но каждый день стояла 40-градусная жара, и ни одного дождя, страшная духота; пришлось нарушить этикет и прийти мне и Юре на работу в шортах, а к полудню мы сняли рубашки, а это по деревенским понятиям того времени ходить «голым» было неприлично; я извинился перед бригадиром женской бригады изолировщиц, а она любезно поручила легкотруднице, которая поливала бетон, периодически обливать меня из шланга холодной водой, чему я был рад; часто мокрым я приходил в прорабскую за чертежом или нивелиром; глядя на меня, рабочие тоже стали работать без рубашек. Нормировщицей участка работала Лида, деревенская красавица, из-за которой на танцах бывали частые драки среди ребят; как-то в воскресенье вечером мы первый раз пошли на танцплощадку, и сразу местные парни предупредили, чтобы мы не танцевали с Лидой; вероятно, они знали, что на работе она с откровенным интересом разглядывала нас; мы не стали дожидаться приключений и больше на танцы не ходили. В самую жару обедали в столовой поднавесом: горячие щи, второе и компот; но однажды начальник послал меня и Юру с двумя рабочими на бахчу, мы привезли полную телегу арбузов и дынь, которых разгрузили в кладовку; в течение недели у нас был отличный десерт.

Приближался День строителя, девушки из ПТО пригласили нас на пикник, который устраивало стройуправление для ИТР; утром на автобусе прибыли на станцию Кавказская (г. Кропоткин), поднялись на второй этаж вокзала в ресторан, где к нашему приезду был накрыт длинный стол с обильной выпивкой и богатой закуской; во главе стола сидел главный инженер управления, человек маленького роста в белом костюме, очень подвижный, выполнял роль хозяина и тамады; под тосты за строителей проходило застолье; я спросил у соседки, как будем платить за это, но она махнула рукой, мол не наше это дело, помалкивай; шеф встал из-за стола и объявил танцы, включил проигрыватель и поставил пластинку; в конце он стал при всех расплачиваться с официантом, выложив из кармана пиджака на стол кучу денежных купюр. Снова все сели в автобус и поехали на берег Кубани, нашли небольшую заводь (течение на реке очень быстрое, купаться опасно), разместились на берегу среди деревьев и продолжили празднование Дня строителя; Юра и я искупались, а выходить на берег было сложно, очень скользко; наш прораб, сильно выпивший, тоже решил искупаться, хотя жена и её подруги не пускали его; однако он прыгнул в воду, поплавал, а выйти никак не мог; его силы были на исходе, водка действовала; вдруг все увидели, что он стал захлёбываться и тонуть на глазах жены и своих детей; поднялся крик, мы вдвоём прыгнули в воду; тащить пьяного к берегу было очень трудно, нам тоже не хватало сил; кое-как подтащили его к берегу и положили голову чуть выше уреза воды и там оставили; и дальше он полз раскорякой, теряя сходство с человеком и приобретая сходство с отражением человека в воде, трусы он потерял в воде; наконец добрался до полянки, где все сидели. Мы легли на песок отдохнуть, помню, стараясь вытащить его из воды и теряя собственные силы, (мы ведь тоже были не совсем трезвыми) в какой-то момент появилась мысль бросить его, чтобы самим не утонуть, но всё-таки, сделав последнюю попытку, мы его спасли; вот такой неприятный финал праздника.

Однажды в обеденный перерыв я по скобам залез на трубу ТЭЦ и сфотографировал панораму всего строительства; этот снимок очень пригодился во время получения зачёта по