– Никуда он меня не возьмет. Нет никакого взаимопонимания, – прошептала она.

* * *

Площадка на крыше Оси раскинулась перед ним ладонью. Облака бежали прямо над головой, задевали об антенны, о шпиль над трубой для подъемной кабины. Арканитовые плиты сверкали черной радугой, поручни висели будто прямо в воздухе.

Мегаполис лежал под ногами, как склеенная из голограммочек модель. Крошечные домишки, торчащие из зелени, как грибы из мха. Окружности магистралей с точками черепах. Шпили, флаги, знамена. Колонны площадей. А над всем этим – Бездна. Сине-сиреневая, ясная и бесконечная, с розоватыми облаками где-то там, у экрана, отделявшего Зону от пространств, принадлежавших кааритам.

Рей сжимал карту убитого лаборанта обеими руками. Покопавшись в настройках, он открыл доступ к внешним подключениям, но все доступные арканитовые устройства располагались только рядом. Никакого сигнала из Бездны. И как тогда отец вызвал Ицу? Или у Ицы арканит из-за корня Древа сильнее? Скорее всего, именно так: если бы с отчужденных островов можно было запросто выйти в кааритскую Сеть, ни о какой секретности речи бы не шло.

– Ица, ты видишь Сеть? – позвал Рей. – Можешь к ней подключиться?

Она стояла рядом, вцепившись в поручни, и молча смотрела на остров.

– Ица! Да очнись же ты!

Рей схватил ее за плечо, но, вероятно, слишком грубо. Ица его оттолкнула, и Рей чуть не ударился затылком о стеклянную дверь шахты подъемного механизма. Даже не взглянув на него, Ица коснулась ладонью сенсора за его спиной, и створки механизма разъехались.

– Ица, куда ты?! Мы еще не закончили! Нужно, чтобы ты вызвала отца. Я должен убедить его выслать нам черепаху…

Но Ица не слушала.

– Я здесь… мне… тесно. Я должна… – шептала она.

– Да куда же ты?!

Она уже шагнула в кабину, и Рей двинулся следом за ней.

– Ица, ты вообще меня слышишь?

Створки за их спинами съехались, кабина пришла в движение. Ица смотрела в пустоту мимо Рея, и он уже потянулся к ней, чтобы взять за плечо, но Ица резко перехватила его руку.

В следующую секунду Рей уже съезжал по стене кабины на пол и хватал ртом воздух. Перед глазами сверкало. Ица просто отшвырнула его к стене, как будто он ничего не весил. Как будто она была не слабой девчонкой, а арканитовым стражем, который способен свернуть человеку шею в одно мгновение.

Точно так же она легко расправлялась с охраной внизу и со всеми, кто вставал у нее на пути, – порошок из корня Древа усилил не только арканитовый чип в ее голове, но и тело. А сейчас Ица подняла руку на того, кто дал ей жизнь. Не пора ли Рею признать, что он создал монстра?..

Двери кабины разъехались, и Ица исчезла. Схватившись за поручень, Рей подтянулся и встал на ноги. Голова раскалывалась.

Чтобы подняться на крышу здания, ему с Ицей пришлось порядочно попетлять. Они преодолели не один коридор и не одну лестницу, чтобы найти подъемный механизм, ведущий на самый верх. Они проходили по целым галереям из стекла и арканита, по закрытым благоухающим садам, в которых пели птицы, заглядывали в молельные комнаты – темные, тихие, наполненные сладкими ароматами нагретых масел. Они видели двери в кабинеты, комнаты отдыха, залы с музыкальными инструментами. Встретив людей – мужчин в длинных одеяниях и женщин в закрытых платьях с высокими воротами, – Рей сжимал локоть Ицы еще сильнее: он не хотел больше видеть мертвых. Ица, впрочем, никого вокруг себя не замечала и опасности, очевидно, не чувствовала. Охраны на верхних этажах и вправду не было. Только люди в длинных одеяниях скользили озадаченными взглядами по Рею с Ицей, окровавленным и перепачканным. И хотя никто их пока и пальцем не тронул, Рей понимал: нужно спешить. Сколько пройдет времени, прежде чем прибудет подкрепление и новые силы поднимутся на верхние этажи с молельными и жилыми помещениями? Нужно поговорить с отцом, но Сеть способна поймать только Ица. Нет времени на ее новые фокусы…

Зачем Ица спустилась на этот этаж, Рей понял, только когда выбрался из кабины и шагнул в распахнутые двери за зеркальным холлом. Это были жилые комнаты – вернее, огромная гостиная, больше похожая на зал, залитая темно-красным светом закатного светила.

Кудрявая. Она была здесь – стояла у арок, за которыми темнел внутренний дворик с садом, и неотрывно смотрела на женщину в длинном платье, которая стояла чуть сбоку, в сумеречной тени.

Рей чуть не задохнулся. Конечно, Ица ошиблась!.. Кудрявая жива… От облегчения он уже шумно выдохнул, как вдруг позади что-то звякнуло, и он обернулся. По левую руку через комнату тянулась длинная обеденная стойка: ваза с крупными алыми соцветиями, больше похожими на мордочки рик, блюдо с фруктами, приборы на салфетке… В руке у Ицы блеснул столовый нож.

Рей перехватил взгляд кудрявой. Она, кажется, еще не видела ножа, не знала, что Ица задумала. А вот Рей уже все понял. Если Древо заставило Ицу делить сознание с Морой, то теперь Ица хочет от нее избавиться. Ведь Мора – просто копия. Ошибка, которую нужно устранить. Там, где должна быть одна, двоим тесно.

– Ица, нет! – успел крикнуть Рей.

Ему не хотелось, чтобы Ица это сделала. И не потому, что его уже тошнило от мысли о тех телах, которые она бросила на своем пути. Нет, Рей не хотел, чтобы Ица причинила вред Море совсем по другой причине.

В эту бесконечно долгую долю секунды Рей смотрел в глаза Море, один – светло-синий, другой – красный, и чувствовал на губах ее короткий нелепый поцелуй. Такой глупый и неуверенный, как будто он был первым. Как будто в нем было куда больше, чем страх или попытка проверить какую-то там безумную теорию местных воротил. Как будто она уже успела к нему что-то почувствовать. Вполне возможно, всего лишь искорку, крошечную и несмелую. Но ведь искра – это уже начало?..

Рей не дышал. Ица – просто ошибка. Его ошибка. Во всем, что она натворила, виноват он сам. Но без Ицы он ни за что бы не прилетел на этот остров. Он не нарушил бы с десяток кааритских законов, не навлек бы на себя гнев отца и, вполне возможно, всех магнумов, вместе взятых.

И если позволить себе об этом забыть – на эту самую долю мгновения, – то… разве обнимал бы он какую-нибудь другую девчонку, плачущую у него на груди? Разве вспоминал бы он о матери – самом любимом своем человеке во всей Бездне – так, будто он не отталкивал все эти обороты любое воспоминание о ее смерти?

Когда Рей бросился наперерез Ице, ему показалось, что помещение вдруг увеличилось в размерах. Он видел только столовый нож и свою руку, вытянутую вперед: нужно было выбить это неловкое оружие, от которого и умирать-то обидно. Но до Ицы было слишком далеко – Рей не успевал.

* * *

Странное это было ощущение. Мора еще помнила последнее видение с Ицей, когда она только слышала через нее – вернее, даже через само Древо – разговор Квартума, но теперь видение было странным вдвойне.

Мора смотрела на Ицу своими глазами. И на себя тоже, но уже глазами Ицы. Как будто не существовало отдельно ни ее, ни Ицы, а было что-то одно, целое и общее. В голове стало тесно от ненависти Ицы и ее желания вытолкнуть наконец соперницу вон. Но пошевелиться Мора не могла. Застыв, смотрела на туповатое лезвие столового ножа, которое направила на нее Ица, и понимала, что даже такое оружие, войдя меж ребер, запросто лишит ее жизни.