её себе на спину и рванул вперёд со скоростью гоночного болида. Дракусик обратился слизью, легко запрыгнул на спину единорогу и умчался в другую сторону. А мы со Слизли продолжили бежать по лесу как самые простые смертные.

— А мне во что превращаться? — Испуганно глянул на меня Рон.

— В горящий напалм. — Усмехнулся я. — У тебя хорошо получается. Помни, если тебя поймают, ты должен сжечь себя полностью, чтобы оборотням не досталось ни клочка твоего тела. Но лучше до этого не доводить. Так что, беги, Лола, беги.

С этими словами я ускорился и понёсся вперёд, оставляя за спиной паникующего Слизли. Но через некоторое время я замедлился и начал тайно следить за «наживкой», чтобы в нужный момент атаковать врага.

Через десять минут после начала охоты Слизли нагнал один из оборотней. Он, похоже, никуда не торопился, позволяя акромантулу самому найти добычу. Вместе с ним из кустов выскочили два десятка пауков размером от собаки до медведя.

— А-а-а!!! Не подходи! — Завопил Слизли, оглянувшись на шум ломающихся кустов. — Адское пламя!

Огромный язык пламени слизал десяток мелких акромантулов, но бессильно опал, добравшись до охотника.

— Авада Кедавра!

Зелёный луч вырвался из палочки Рона и понёсся к магу, но наперерез ему выпрыгнул небольшой акромантул. Паук словил заклинание и замертво упал на землю. Оборотень не обратил на это самопожертвование никакого внимания, восприняв его как должное.

— Петрификус Тоталус. — Лениво выкрикнул он, взмахивая палочкой.

Слизли удалось придержать удар магии щитом Протего и отскочить в сторону.

— Авада Кедавра! — Второй луч смертельного заклинания разбился об очередного акромантула-камикадзе.

Пятящийся назад Слизли споткнулся, и ездовой акромантул навис над ним, хищно щёлкая челюстями. Этот момент я и выбрал для атаки. Оборотень был защищён щитами палочковой магии, носил амулет с руническим щитом и имел врождённое сопротивление магии. Но я атаковал не его, а ездового акромантула. Огненное копьё пробило брюхо гигантского паука и взорвалось. Брюшко засветилось изнутри красным светом, а потом рвануло потоками пламени и горящих внутренностей. Оборотень слетел со спины паука в кусты, запутавшись в колючих ветках. Головогрудь паука заверещала, корчась в агонии, а Слизли успел шмыгнуть в сторону, уклоняясь от ядовитых жвал.

— Ну всё, вы меня разозлили. — Выскочил из кустов оборотень, на ходу принимая свой истинный облик.

Он безо всякой магии бросился на Рона, повалил того на землю и приготовился впиться зубами в горло. Но Слизли из последних сил выставил перед собой щит, и зубы лишь скользнули по нему, клацнув в сантиметре от носа. Тем временем, я подобрался к умирающему акромантулу и воткнул тентакли ему в мозг. Всего через секунду я перехватил управление этим органом и отдал телепатический приказ окружающей нас стае пауков.

Оборотень раздражённо зарычал и ударил по щиту правой лапой, разбивая его как стекло. Но прежде, чем он смог опять попытаться загрызть Рона, ему на спину запрыгнул небольшой акромантул. Он вонзил свои клыки в загривок оборотня и выпустил весь имеющийся в них яд.

— А-а-а-а!!! Мерзкая тварь! — Заорал оборотень, срывая предателя со своей спины.

Но на смену одному пауку прыгнуло сразу три. Эти пауки тоже не заботились о своей жизни, а лишь стремились закачать как можно больше яда в тело мага. Охотник поднялся на ноги, чтобы встретить ещё одну группу акромантулов. Слизли воспользовался этим, чтобы опять ускользнуть в сторону, перебирая всеми четырьмя конечностями. Битва охотника с пауками оказалась недолгой. Яд акромантулов действовал даже на оборотня, так что уже через минуту тот начал биться в судорогах, пуская пену изо рта, а потом затих, смотря на ночное небо пустыми глазами.

Я вытащил свои тентакли из тела уже мёртвого ездового паука и подошёл к Слизли, который с мстительным удовольствием наблюдал за смертью врага.

— Ты как, бежать сможешь? — Поинтересовался я здоровьем наживки.

— Д-да. — Заикаясь ответил Рон.

— Тогда вставай. Нужно спасать Долгочлена.

Я сосредоточился и использовал огненное заклинание, которое испепелило оборотня и остатки атаковавших его акромантулов. Через секунду та же участь постигла и ездового паука. Я не собирался оставлять следы и улики, которые могли рассказать кому-то о моих способностях.

Мы бросились бежать по лесу в сторону Долгочлена и Гермионы, которых нагнал некропедофил. Через минуту я оставил Слизли позади и понёсся вперёд с максимально доступной мне скоростью. Выскочив из-за деревьев, я увидел печальную картину. Долгочлен беспомощно лежал на земле, лишённый всех конечностей и хвоста. А оборотень с полуметровым эрегированным членом склонялся над уже обнажённой Гермионой, которая зачарованно следила за головкой члена, не реагируя на другие раздражители. И почему-то на её лице отображался не страх, а предвкушение. Впрочем, чего ещё можно было ждать от этой извращенки?

Я опять ударил огненным копьём, целясь в голову оборотня. Я не надеялся, что этот удар убьёт его, но как минимум он должен был отвлечь тварь от её занятия. Вот только оборотень почувствовал приближение заклинания и… резко опустил голову вниз, перегрызая Гермионе горло. Сияющий щит окружил охотника и девочку, и тот принялся жадно пожирать тело, кося на меня одним глазом и улыбаясь краем рта. Всего через пару укусов количество жизней в характеристиках Гермионы упало до нуля, и она вообще перестала восприниматься игровой фигурой.

— Не-е-е-е-е-ет!!! — Заверещал Долгочлен, глядя на смерть своей подруги. Он задёргался в припадке ярости, но скорость регенерации конечностей у него была недостаточной, чтобы отрастить их за пару секунд.

Я тоже впал в гнев и перестал сдерживаться. Моё тело превратилось в огромную тушу демонического морского червя, которая накрыла оборотня, снеся защитное поле как мыльный пузырь. В последнюю секунду я успел заметить ужас в глазах врага, а потом… я сожрал его живьём. Мои тентакли рвали тело оборотня на части и жадно поглощали куски мяса. Душа мага попыталась ускользнуть, но я сожрал и её тоже. Месть моя была безудержной, но недолгой. Уже через десяток секунд я вернул себе человеческую форму. Посмотрев на изуродованный труп Гермионы, я испепелил его огненным заклинанием.

— Я ожидал от тебя большего. — Бросил я Долгочлену, проходя мимо него. — Соберись, тряпка! Или тебя сожрут следующим.

Исцеляющее заклинание вернуло Невиллу недостающие конечности, и тот смог подняться на ноги. Теперь его облик чужого казался мне более завершённым. Из него исчезла детская наивность и проступили черты хищного животного, готового убивать любой ценой. Тентакли на спине обзавелись множеством когтей, а кончик хвоста превратился в костяной гарпун, как и положено чужому. Передние лапы монстра сложились в несколько мудр, и он ударил по земле, одновременно шипя:

— Кучиёсе-но-дзюцу!

В облаках белого дыма возникла уже знакомая мне жаба