Он знал, что если не предпримет чего-нибудь, то погибнет.

Они его убьют.

Адреналин толкнул его ринуться в самую гущу. Закричав, он ударил коротышку в лицо и попытался прорваться сквозь свалку. Второй человек отлетел назад, получив удар в подбородок. Шарко прокладывал себе путь, но удар битой по ноге остановил его продвижение. Его схватили за руки и за ноги.

И без церемоний сбросили с лестницы.

Шарко защищал себе голову руками. Его локти, колени ударялись о бетон. Падение показалось ему бесконечным.

Наконец его встретил внизу мягкий матрас. Взметнувшийся вокруг пепел забился ему в нос. Он отплевался и с трудом встал на ноги.

Разбитый, едва живой.

Кости остались целы, хотя все его тело было в ушибах и ссадинах и нестерпимо ныло. Правое колено, стукнувшись несколько раз о ступени, теперь причиняло ему жестокую боль.

Наверху с ужасающим грохотом хлопнула дверь. Настала полная темнота.

Франк услышал над головой скрип придвигаемой к двери мебели. Поднявшись на ощупь по ступеням, он стал колотить по ней кулаками. Та не сдвинулась ни на сантиметр.

– Откройте!

Шарко прижался ухом к дереву. Но после нескольких секунд ожидания услышал только тишину.

Он всеми возможными средствами пытался открыть дверь, но безуспешно.

Тогда он уселся на ступенях и стал массировать себе правое колено. У него было впечатление, что он угодил прямо в какой-то кошмар.

Совершенно непостижимый кошмар.

Николя Белланже не стал заходить в дом Камиля Прадье и укрылся снаружи, в тени боковой стены. Было примерно пятнадцать часов, каждый луч солнца становился настоящей пыткой. Это странное лето, сотрясаемое грозами, столь же короткими, сколь и яростными, все никак не кончалось и выматывало организмы. Особенно его собственный.

Молодой капитан полиции ждал, когда Люси сообщит ему какие-нибудь новости. Но даже в таком напряженном состоянии его глаза порой закрывались, так он был измучен. Ему необходимо как следует выспаться, это был вопрос выживания. Но, конечно, не раньше, чем он найдет свою Камиль.

Лицо молодой женщины, ее улыбка, ее голос уже не оставляли его. Что-то, кто-то, некая сила поставила ее на его пути. И не понадобилось многих слов, вопросов, взглядов, чтобы Николя понял: Камиль, несомненно, была той самой, кого он всегда ждал.

Вот почему их история не могла завершиться подобным образом.

Николя хотелось разнести все к чертям, до такой степени он чувствовал себя бессильным.

Вдруг с муниципальной дороги донесся звук мотора. Белланже напряг слух, но не более того, ожидая, что машина просто проедет дальше. Однако ее скорость изменилась. Капитан выпрямился и, спрятавшись за угол, смог разглядеть, что машина медленно проехала мимо, продолжила свой путь, потом развернулась и стала возвращаться.

Все тело Николя напряглось. Камиль Прадье просто хотел убедиться, что поблизости нет никакого другого автомобиля. Он был очень осторожен.

Капитан полиции бросился за дом.

Машина остановилась на подъездной дорожке, мотор стих.

Звук открывшейся дверцы. Плохой знак. Сыщик затаил дыхание, зажав в руке рукоять «зиг-зауэра». Едва услышав, что открылась входная дверь, он пробрался вдоль стены и вернулся к фасаду. Машина оказалась большим серым «брейком», старомодным, с огромным багажником. Белланже срочно отправил сообщение Люси:

Ожидая ответа своего лейтенанта, он искоса поглядывал на багажник. Было вполне реально добраться до машины, находившейся в «мертвой» зоне, и Прадье, только что открывший фасадные ставни, не смог бы его увидеть. Белланже подождал еще несколько секунд, чтобы его подчиненная успела подать признаки жизни.

Но Люси продолжала безмолвствовать.

Какого черта она там делает?

Он отправил ей еще одно сообщение, более короткое, более раздраженное. Заметил, как дрожат пальцы на сенсорной клавиатуре. Его действия абсолютно неофициальны и неправомерны. С чисто легальной точки зрения он даже не имел права здесь находиться. И что бы тут ни случилось, хоть хорошее, хоть дурное, дивизионный своего не упустит.

Ожидание было невыносимым. Может, Камиль ранена, заперта в багажнике или в доме. Может, этот мерзавец, убедившись, что никто его не преследует, вернулся, чтобы пытать ее или убить.

А эта чертова Люси по-прежнему не отвечает!

Белланже вытер каплю пота, закатившуюся ему в глаз. Он плавился на месте и больше уже не мог ждать. Отключил звук у телефона, глубоко вдохнул и, пригнувшись, ринулся к задней части «брейка». Присел на корточки и посмотрел на окно.

Ничего, никаких подозрительных движений.

Взгляд через стекло машины. За задним сиденьем полка, но криво установленная. В багажнике никакого тела. И все же Николя заметил веревки и тряпку с узлом.

Никакого сомнения – это путы и кляп.

Она наверняка в доме, где-то заперта. Или же он только что перевез ее в другое место… В такой же паскудный тайник, который Луазо устроил для своих жертв.

Оставался и последний вариант: Прадье избавился от тела после того, как немного с ней позабавился, что могло объяснить его позднее возвращение домой и присутствие веревок в машине. Капитан предпочел не развивать эту мысль. Набрал в грудь побольше воздуха и пробежал под окном в другую сторону – к входной двери.

И услышал скрип ступеней: Прадье поднимался на второй этаж.

Николя воспользовался этим, чтобы нажать на ручку двери. Через три секунды он был уже внутри, в холле, с выставленным вперед пистолетом. Спина взмокла, он прерывисто дышал. Адреналин прогнал всякую усталость. Капитан чувствовал, как его подстегивает изнутри мощная волна, обостряя каждое чувство.

Над его головой под тяжелыми шагами Прадье потрескивали половицы.

Заскрипела кровать. И больше ничего.

Уж не собирается ли этот говнюк задрыхнуть?

И где Камиль, черт подери?

Сыщик проверил свой мобильник. По-прежнему никакого ответа. Он поколебался, потом тихонько осмотрел комнаты первого этажа. Приблизился к лестнице, держа палец на пусковом крючке. Но если он начнет подниматься, Прадье наверняка услышит скрип ступеней. Слишком рискованно, может, стоит подождать немного, пока тот заснет?

Осторожно ступая, Николя продолжил свое бесшумное передвижение по холлу. Все тут было чистенько, опрятно, по-военному аккуратно. На плитках пола ни бумажки, ни пятнышка, ни пылинки. Маньяк, как и Луазо.

В глубине имелась дверь, закрытая на засов. Все сигнальные лампочки Белланже замигали.

Он отодвинул засов, потом как можно медленнее повернул дверную ручку.