Томас посмотрел на нее довольно кисло — так бывало всякий раз, когда ему приходилось заниматься обыденными делами, хотя оспаривал ее распоряжения он крайне редко, — похлопал мастера Дилхема по плечу и весело осведомился, не прочь ли тот пропустить с ним за компанию кружечку-другую винца. Лучшего, какое найдется в гостинице. Айвон уселся на лавку и задрал ноги на стол. Одним глазом он ухитрялся смотреть на улицу, а другим на Аланну. Причем на Аланну поглядывал с тревогой. С тех пор как в Двуречье погиб Овэйн, другой ее Страж, Айвон стал относиться к Аланне особенно заботливо, но весьма настороженно воспринимал проявления ее нрава, хотя обычно ей удавалось держать себя в руках лучше, чем сегодня. Сама Аланна не выказала ни малейшего интереса к ликвидации последствий устроенной ею суматохи. Она стояла посреди комнаты со сложенными на груди руками и устремленным в никуда взглядом. Со стороны Аланна могла показаться воплощением спокойствия, но Верин понимала, что Зеленая сестра готова взорваться.

— Нам надо поговорить, — промолвила Верин, коснувшись ее руки.

Аланна подняла глаза — в них ничего нельзя было прочесть — и, не промолвив ни слова, поплыла к двери в отдельную комнатушку.

Верин услышала, как мастер Дилхем дрожащим голосом спрашивал у Томаса:

— Как вы думаете, могу я теперь объявить, что моя гостиница находится под покровительством Возрожденного Дракона? Как-никак, он ведь у меня побывал.

Айз Седай улыбнулась — с хозяином гостиницы все будет хорошо — и плотно прикрыла за собой дверь. Улыбка Верин исчезла.

Аланна расхаживала взад и вперед по маленькой комнатушке, и ее шелковая юбка шелестела, словно скользивший в ножнах клинок. От ее деланного спокойствия не осталось и следа.

— Наглец! Каков наглец! Ограждает нас. Нас! А потом еще и указывает, куда ходить, куда не ходить. Прежде чем заговорить, Верин присмотрелась к ней. Ей самой потребовалось десять лет, чтобы пережить смерть Балинора и связать себя узами с Айвоном. Овэйн же погиб совсем недавно, и свое горе Аланне приходилось держать в себе. С тех пор как они покинули Двуречье, Аланна пару раз всплакнула, но этого, конечно же, недостаточно.

— Не пустить нас во Внутренний Город, конечно, в его силах, там ведь караулы стоят. Но вряд ли он может против нашей воли удержать нас в Кэймлине.

Аланна ответила на это испепеляющим взглядом, и заслуженно. Они-то уйти могут; сколь бы многому ни научился Ранд, едва ли он способен проследить за двумя женщинами в огромном городе, но уйти означало бросить здесь двуреченских девушек. А такого клада, как в Двуречье, ни одной Айз Седай до них не удавалось обнаружить с… Наверное, с самих Троллоковых Войн. Даже в восемнадцать лет уже нелегко приспособиться к послушнической жизни, потому они и установили этот предел. А подними они возрастной рубеж лет на пять, с ними сейчас могло быть вдвое больше молодых женщин. Пять из этих девушек — целых пять! — включая Мэтову сестричку, Илли и юную Дженеси, обладали природной искрой, то есть со временем начали бы направлять Силу, даже не будучи обученными. Они с Аланной не взяли с собой и еще двух девчушек с такими же данными, оставили до следующего года, чтобы те подросли и смогли невозбранно покинуть родной дом. Это не внушало опасений — девушки с врожденной искрой, не получив подготовки, редко проявляли свои способности до пятнадцати лет. Да и остальные сулили многое. Двуречье оказалось кладезем чистого золота.

Как только Аланна обратила наконец на нее внимание, Верин тут же сменила тему. В действительности у нее не было намерения ни бросать этих многообещающих девиц, ни удаляться от Ранда.

— Ты думаешь, он прав? Насчет мятежниц? Аланна вцепилась в свой подол.

— О такой возможности мне даже думать противно! Неужто мы и вправду дошли до… — Она осеклась на близкой к отчаянию ноте и понурилась. К глазам ее подступили слезы.

Теперь, когда гнев этой женщины приутих, Верин решилась приступить к расспросам другого рода:

— Есть ли надежда, что, ежели ты копнешь поглубже, эта твоя торговка расскажет побольше обо всем случившемся в Тар Валоне?

Женщина, содержавшая мясную лавку, не была личной лазутчицей Аланны. Она работала на Зеленую Айя, и Аланна обнаружила ее по выставленному в окне условному знаку. Что это был за сигнал, Аланна. разумеется, не сказала, да Верин и не спрашивала, ибо и сама не стала бы посвящать ее в секреты Коричневых.

— Нет. Все, что ей известно, содержалось в том сообщении, которое она передала мне. Да и передала-то с грехом пополам, у бедняги от страха еле язык ворочался. А послание краткое, и суть его такова: «Все предано забвению. Верным своему долгу Айз Седай надлежит вернуться в Башню». — В глазах Аланны промелькнули искорки гнева и тут же угасли. — Если бы не все эти слухи, я бы никогда не рассказала тебе о ней.

— Понимаю, — отозвалась Верин, усаживаясь за стол, — и ценю твое доверие. Ну так вот. Ты должна согласиться с тем, что это сообщение подтверждает слухи. В Башне раскол, и где-то вне ее, по всей вероятности, обосновались так называемые мятежницы. Вопрос в другом — нам-то что делать?

Аланна посмотрела на нее как на сумасшедшую, да оно и не диво. Суан могли низложить, но лишь по решению Совета Башни, в соответствии с законом. Сама мысль о попрании закона казалась безумной. Правда, столь же безумной казалась и мысль о расколе.

— Если у тебя пока нет ответа, подумай об этом. И еще вот о чем: то, что молодой ал'Тор был обнаружен, в первую очередь дело рук Суан Санчей.

Аланна открыла было рот — не иначе как спросить, откуда Верин это знает и не замешана ли во всей истории сама, — но Верин помешала ей задать вопрос:

— Нужно быть изрядной простушкой, чтобы поверить, будто ее свержение никак с этим не связано. Таких совпадений не бывает. Вот и подумай, как должна относиться Элайда к Ранду. Не забудь, она Красная. А пока размышляешь, ответь мне на вопрос попроще. Чем ты руководствовалась, когда связывала его узами Стража?

Этот вопрос вроде бы и не должен был застать Аланну врасплох, однако же застал. Она заколебалась, выдвинула стул, села и, прежде чем заговорить, долго разглаживала юбку.

— Ну… это же было так логично… тем более он сам к нам пришел. Давно надо было так поступить. Ты не могла или не хотела… — Как и большинство Зеленых сестер, Аланна потешалась над Айз Седай из других Айя, считавших, что следует иметь только одного Стража. А уж что думали Зеленые о Красных, вовсе не имевших Стражей, лучше и не говорить. — Их всех надо было связать узами при первой же возможности. Они слишком важны, им нельзя позволять разгуливать, как им вздумается. А он — важнее всех.

Неожиданно на ее щеках расцвел румянец — Аланна почувствовала, что слишком разболталась. В Двуречье, пока они с Верин испытывали молодых девушек, она присматривалась к Перрину, но мысль связать его узами Стража оставила довольно быстро, и по весьма простой причине. Как-то раз, когда Перрин не мог этого слышать, Фэйли отвела Аланну в сторонку и весьма убедительно заверила, что, если та вздумает сделать чтонибудь подобное, живой из Двуречья ей не выбраться. Знай Фэйли побольше об узах, связывающих Стражей и Айз Седай, она никогда не решилась бы осуществить свою угрозу, но в данном случае как раз неведение и помогло ей остановить Аланну. Скорее всего, именно разочарование, постигшее Аланну в Двуречье, в сочетании с нервным напряжением последнего времени и привело к тому, что она сделала с Рандом. Не только связала его, но и поступила так без его согласия, чего не случалось уже сотни лет.