– Мать моя женщина-а-а…

– Инка, ты кого в дом привела?! – вознегодовал отец, высовывая нос из-под одеяла. Взглянул на Диму, попытавшегося сойти с дивана, и снова спрятался. Дима опять вжался в стену. – Они меня… – папа понизил голос, – лапали!

– Так не специально же, – отозвался с пола Рома, Дима жарко закивал и беспомощно посмотрел на меня.

– Молчи, Колька, – подала голос бабуля, – пень ты корявый. Если бы ко мне такие пристали, я бы померла счастливой.

– Мама! – возмутился папа.

– Молчи, зятек. – Бабушка снова посмотрела на Рому, потом на Диму, опять на Рому. – Инка, дура, обоих брать надо было. Это ж красотища-то какая, прости господи, чистый экстаз.

– Мама, чему ты учишь нашу дочь? – подала голос мама, кстати, тоже с интересом разглядывающая моих мужиков.

– Элка, дуреха, чтоб ты понимала. Счастье такое отдавать кому-то. Синеглазенький, тебе внучка моя нравится? – ласково спросила бабуля у Ромы, застенчиво поглаживая его по плечу.

Ответить Рома не успел, потому что папа сказал свое хозяйское слово.

– Всем молчать! – гаркнул он. Оценил габариты и рельефы аттарийцев и закутался в одеяло на манер римской тоги. – Мама, цыц! Нечего мне тут блуд разводить. Недоразумение прощаю, но один раз, потом буду руки ломать. Ферштейн?

– Так точно, – кивнул Рома.

– Батя, – Димка вдарил кулачищем в широкую грудь, – бес попутал! Больше никогда, – и он мотнул головой, ударился затылком о стену и зашипел.

– Иди, подую, сладенький, – тут же очнулась бабушка, намертво вцепившись в Ромино плечо.

– Эл, уводи маму. И пустырника ей, а лучше лимонов, больно лицо счастливое, – велел папа.

Мама тут же оторвала бабушку от Грейна, папа гордо удалился в свою комнату, а я… я заржала. Представить произошедшее было легко. У моих мужиков желание прижаться ко мне уже на уровне рефлексов. Они глаз не успевают открыть, а грабли тянут. Если один успел урвать мое тельце, второй тянет на себя ноги, еще и поглаживать начинают.

– Кому папины ноги достались? – похрюкивая от смеха, сдавленно простонала я.

– Мне, – мрачно ответил Рома. – Я глажу, а они волосатые. Думал – кажется. Стал щупать, за волосы подергал.

– А я грудь искал, – не менее мрачно произнес Дима, слезая с дивана. – Груди нет, а лицо в щетине.

– Целовал, что ли? – обомлела я.

– Ничего смешного, – проворчал Ардэн и потер ладонью губы. Я согнулась пополам. – Хорошо хоть в щеку поцеловал.

– А я дальше бедер не полез, – сказал Рома и передернулся. – Как неловко вышло.

– Ы-ы-ы, – рыдала я. – Бедный папа, а-а-а…

– А мы? – возмутился Дима.

– А вы извращенцы, – просипела я. Ржач перешел на ультразвук.

– Зато бабушке нравимся, – осклабился Рома.

Я кивнула и унеслась в туалет, потому что смех перешел в фазу, близкую к конфузу. Домой мы уезжали сразу после завтрака. Бабушка провожала нас, махая с балкона платочком, и на лице ее застыла маска обожания. А что будет, когда их увидят мои девки?

– Инулечик, что ты там делаешь? Скоро жених заявится, а ты все еще в неглиже! – крикнула мама.

– Угу, для жениха самый лучший вид, – пробурчала я, раздумывая, надевать под платье трусики или ну их на фиг, все одно до брачной ночи нетронутой не доживу. – Надену, – решила я.

Бабушка зашла в нашу с ней комнату и уселась в кресло. Я окинула ее быстрым взглядом.

– Красавица, – откомплиментила я бабулю.

– Измучилась наряжаться, – пококетничала бабушка. – Так что со свидетелем решила? Соблазняем?

– Чего его соблазнять, он и так весь соблазненный, – проворчала я и прикусила язык.

Бабушка разгладила платье на коленях и шлепнула по ним:

– Молодец, девка. Моя внучка!

Я покосилась на бабушку и вздохнула. Если бы бабулей поклонницы моих мужчин ограничились, я бы была сейчас в более радужном настроении. Но нет. С того момента, как я вернулась на Землю, обо мне вспомнили даже те подруги, с которыми рассорилась еще в школе. Теперь в моей уютной квартирке ни дня не проходило без гостей, причем женского пола. Меня завалили тортиками, пирожными, пиццами, винами и прочими атрибутами гостевания. Подруги шли косяком, пускали слюни, млели и таяли, глядя на моих красавцев. Даже замужние, особенно замужние, пока я не сходила к ним ответно в гости и не продемонстрировала их мужьям своих. Мужики все поняли правильно и быстро прекратили визиты своих жен ко мне. Гостей поубавилось.

Но оставались еще незамужние знакомые, потому что на замужних мои подруги закончились. Незамужним было вообще по колено, что один из двух мужчин мой официальный жених. Они строили глазки обоим, флиртовали и пытались зажимать Диму с Ромой по углам, пока я не видела. Аттарийцы, у которых уважение к законам родины въелось в кровь, были до приторности вежливы, аккуратны и непробиваемы, что не мешало девам вновь и вновь вести свои атаки. Обычно такие визиты заканчивались моей матерщиной и торжественным выдворением хищниц из дома. А дальше в дело вступала Сима. Она доставала агрессорш через Интернет. Взламывала страницы, издевалась над фотками, статусами и делала рассылки от их имени с неприличными предложениями друзьям мужского пола. Одной из хищниц вообще повезло, Сима от ее имени отправила руководителю ее научного проекта то самое неприличное предложение… теперь они летят куда-то в жаркие страны, и знакомая молится на неизвестного хакера и ставит за его здоровье свечки.

Спросите, зачем я их вообще пускала, зная, что будут лапы тянуть? А пусть задавятся заразы от зависти. Насладившись реакцией на своих мальчиков, я закрыла доступ в квартиру для всех, кроме родных. Но хищницами поползновения не закончились. Стоило только выпустить мужиков из дома в магазин, со мной или без, как обязательно находилось дарование, которое пыталось познакомиться, дать свой телефончик. Были особо изобретательные, которые подворачивали ногу, просили помощи и прочими способами заманивали двух наивных аттарийцев. Этих бы находчивых да на Аттарию, хоть наелись бы до отвала мужской красоты и успокоились.

В общем, однажды я почувствовала, что вера в собственную идеальную идеальность дает сбой. Тогда я нарыла фотки, где мы с одним из бывших дурим в парке аттракционов. Миленькие такие фотки. Выбрала, где он меня жарко обнимает, а я лыблюсь так, словно это лучший мужчина на свете, и поставила ее на самое видное место. Мужики по очереди посмотрели фотку, убили меня взглядами и поставили на место. Я вышла из комнаты, вернулась, посмотрела на фотку и умилилась. Два здоровых лба что только не подрисовали моему бывшему. Рога, усы, синяк под глазом, топор в макушке, но, главное, подписали под руководством Симы: лох, и даже стрелочкой указали, кто именно лох, наверное, чтобы я не перепутала. Я обвела их суровым взглядом.