class="p">— Рискуя показаться эгоистичным, я этого не ожидал, — сказал он грубым голосом.

Алекс шагнула к нему.

— Эйвен…

— Нет, — сказал он, подняв руку. — Просто… Просто нет.

И с этими словами он развернулся и твердо зашагал обратно сквозь густые деревья, как будто его единственной целью в жизни стало убраться подальше от нее.

Иди за ним, сказала себе Алекс. Иди за ним, или у тебя не будет шанса попрощаться.

Если она упустит Эйвена из виду, если у него будет шанс отступить в свое отвержение и зализать раны, она знала, что больше не увидит его этой ночью. Скоро он взлетит на Валиспасе и исчезнет. А завтра она уйдет. Она не могла смириться с мыслью, что их последняя встреча в прошлом закончится тем, что он сбежит от нее, потерпев унизительное поражение.

— Эйвен, подожди! — закричала она, подхватив юбку и побежав за ним, не обращая внимания на ветки, цепляющиеся за ее платье, поскольку густой лес сопротивлялся ее поспешным движениям.

— Эйвен, пожалуйста, — сказала она, подходя к нему сзади как раз в тот момент, когда он протискивался мимо тонкой нависающей ветки.

Поскольку вся природа ненавидела Алекс, она не удивилась, когда ветка не сломалась, а вместо этого отлетела назад и ударила ее по лицу, заставив ее вскрикнуть от боли:

— Ой!

Ее испуганный вскрик остановил отступление Эйвена, и он развернулся, по его лицу было видно, что он не осознавал, что она была так близко.

— Звезды, Эйлия, — сказал он, и выражение его лица мгновенно стало извиняющимся. — Я не знал…

— Это не твоя вина, — быстро сказала она ему, быстро моргая, когда глаза наполнились слезами от шлепка. — Я знаю, что ты сделал это не нарочно.

— И все же, — сказал он, слегка наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть ее лицо в тени угасающего света.

— Все в порядке… это даже больше не больно, — солгала она, глядя на его теперь искаженное страданием лицо и задаваясь вопросом, насколько этот взгляд был вызван тем, что он думал, что причинил ей боль, и насколько это было из-за того, как она причинила ему боль. — Честно говоря, я вообще этого не чувствую.

Эйвен стоял неподвижно. Все, что Алекс хотела сделать, это утешить его; извиниться за то, что не ответила на его чувства; дать ему понять, как ей понравилось их совместное времяпрепровождение. Но прежде чем она успела что-либо сказать, его глаза встретились с ее, и она быстро вдохнула, увидев в них мучительный огонь.

Затем, не сказав больше ни слова, он убежал.

В одно мгновение он был там, а в следующее его уже не было.

Алекс разочарованно и печально вздохнула и осторожно пробралась обратно через оставшийся лес, понимая, что единственное, что было хуже, чем то, что она видела его в последний раз, — это его униженное поражение, его паническое униженное поражение.

Расстроенная своими мыслями, как только Алекс добралась до открытого перекрестка, она вызвала Валиспас, но она еще не была готова вернуться во дворец, поэтому направила его, чтобы он привел ее к знакомому месту на краю Золотого утеса.

Стоя там, наблюдая за торжествами в самом разгаре, Алекс воспользовалась моментом, чтобы успокоиться, а затем позвала Нийкса:

«Возможно, ты захочешь проведать Эйвена. Я не уверена, что мое «нежное» было достаточно нежным».

Мысленный вздох был его ответом.

«Что случилось?»

Алекс показала ему, ненавидя то, что ей пришлось смотреть все это снова, и особенно ненавидя выражение его лица в конце. Что-то в этом просто разорвало ее в клочья.

«Где ты?» — спросил Нийкс.

«На вершине утеса», ответила Алекс, зная, что ему не понадобится дополнительная информация, поскольку то место, где она стояла, было тем местом, где заявила на него Права.

«Эйвен ни за что не захочет компании прямо сейчас, но я предполагаю, что тебе это не помешает», — сказал Нийкс. «Оставайся на месте, я буду там через минуту.»

Алекс была благодарна ему за поддержку, даже если в тот момент ей казалось, что она этого не заслуживает. Не тогда, когда она только что причинила столько горя его лучшему другу.

«Мне очень жаль, Нийкс. Я все испортила».

«Заткнись, Эйлия, — сказал он. — Просто скажи мне, что ты хотя бы проявила благодарность, когда он рассказал тебе о своем неожиданном подарке?»

Это заставило Алекса задуматься.

«Его что?»

«Его подарок… Его подарок для тебя». Когда Алекс промолчала, Нийкс добавил: «Разве он не рассказывал тебе о своем сюрпризе? Почему он пропадал весь день? Об одолжении, о котором он меня попросил?»

«Я понятия не имею, о чем ты говоришь», — сказала Алекс, хотя она помнила, как Эйвен упомянул, прежде чем они покинули балкон бального зала, что у него есть для нее сюрприз.

Нийкс издал разочарованный звук, хотя она не была уверена, был ли он направлен на нее или на Эйвена.

«Тогда ты ничего не знаешь о смертных».

Собрав все воедино, Алекс ответила:

«Вообще-то, да. Он сказал мне, что отказывается от своего дела Повстанцев».

Несмотря на то, что она знала, что это не продлится долго, для нее все еще много значило, что Эйвен был готов прислушаться к доводам разума из-за ее поддержки.

«Нет, Эйлия, это не… Я не говорю о его смене убеждений, хотя приятно видеть, что ты помогла ему увидеть причину.»

Его ответ удивил Алекс, поскольку они никогда раньше не обсуждали глубину его связи с гарсет… она намеренно избегала этого вопроса, учитывая то, что она знала о его будущем.

«Кто-то должен был открыть ему глаза на то, как нелепо он себя вел, и свет знает, что он меня не слушал, — продолжил Нийкс. — Я не знаю, что ты ему сказала, но ты хорошо справилась с этим делом».

Алекс не была уверена, уместно ли говорить «спасибо», но прежде чем она смогла это понять, Нийкс заговорил снова.

«Но это не то, что я имел в виду, когда сказал, что ты не знаешь о смертных. Я говорю о тех, кто сегодня вечером находится здесь, в городе.»

Алекс резко дернулась и мысленно прошептала:

«Что?»

«Эйвен потратил весь день на их поиски», — продолжил Нийкс. «Небольшая группа торговцев, которых, по его мнению, ты хотела бы увидеть снова, по крайней мере, так он сказал мне, когда отвел меня в сторону и попросил присмотреть за ними, пока ты не вернешься. Их приглашение было его подарком тебе… жестом его намерения положить конец восстанию против политики отца. Это был его способ показать тебе, что ты значишь для него больше, чем любой план того,