Милая Лидия Густавовна.[121]

Снова хожу с глубоким волнением по одесским улицам и греюсь у моря. Лето стоит во всем блеске.

По два раза в день ем скумбрию во всех видах. Первые дни прожил в Лондонской, много часов провели с Олешей на лавочке, на бульваре… Не Соберетесь ли Вы на родину? Она бедновата, но прекрасна по-прежнему.

От всего сердца кланяйтесь Сене, Ольге Густавовне[122] и Нарбутам. Мой адрес — Главный почтамт, до востребования.

Ваш И. БАБЕЛЬ

Ф. В. Бабель

Москва. 19/VI-36

<19 июня 1936 г… Москва>

Дорогая мамахен. Великое горе по всей стране, а у меня особенно. Этот человек был для меня совестью, судьей, примером. Двадцать лет ничем не омраченной дружбы и любви связывают меня с ним. Теперь — чтить его память — это значит жить и работать — и то и другой делать хорошо.

Тело А. М. выставлено в Колонном зале, неисчислимые толпы текут мимо гроба. День жаркий, летний. Немножко отойду, напишу еще.

И.

Ф. А. Бабель

<29 сентября 1938 г., Москва>

<…> Не помню, писал ли я вам о том потрясающем впечатлении, которое произвела на меня Ясная Поляна — стоишь в аскетических комнатах Толстого — и кажется, что яростная работа мысли продолжается в них до сих пор! <…>

Ф. А. Бабель

<22 апреля 1939 г., Ленинград>

<…> Второй день гуляю — к тому же весна… Вчера обедал у Зощенко, потом до 5 часов утра сидел у своего горьковского — времен 1918 года — редактора и на рассвете шел по Каменно-Островскому — через Троицкий мост, мимо Зимнего дворца — по затихшему и удивительному городу.

Сегодня ночью уезжаю <…>

Спецсообщение секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР

«О ходе всесоюзного съезда советских писателей»

В кн.: «Власть и художественная интеллигенция. Документы 1917–1953». М., 1999, с. 233.

_____

Среда части украинской делегации продолжаются настойчивые разговоры «о бесполезности всей этой комедии».

В беседе украинских писателей Семенко, Балкана, Савченко с московскими писателями Бабелем, Пильняком и Асеевым особенно резкую позицию в отношении съезда заняли Бабель и Семенко.

БАБЕЛЬ: Мы должны демонстрировать миру единодушие литературных сил Союза. А так как все это делается искусственно, из-под палки, то съезд проходит мертво, как царский парад, и этому параду, конечно, никто за границей не верит. Пусть раздувает наша пресса глупые вымыслы о колоссальном воодушевлении делегатов. Ведь имеются еще и корреспонденты иностранных газет. Которые по-настоящему осветят эту литературную панихиду. Посмотрите на Горького и Демьяна Бедного. Они ненавидят друг друга, а на съезде сидят рядом как голубки. Я воображаю, с каким наслаждением они повели бы в бой на этом съезде каждый свою группу.

Справка секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР об откликах литераторов и работиков искусства на статьи в газете «Правда» о композиторе Д. Д. Шостаковиче[123]

В кн.: «Власть и художественная интеллигенция. Документы 1917–1953». М., 1999, с. 290.

_____

<11.2.36>

[Не позднее 11 февраля 1936 г.]

Опубликование в «Правде» статьи «Сумбур вместо музыки» большинством Московских литераторов и работников искусств было встречено положительно.

Но наряду с этим нами зафиксированы отрицательные и антисоветские высказывания отдельных писателей и композиторов.

Ниже приводятся наиболее характерные из отрицательных отзывов.

И. БАБЕЛЬ: «Не нужно делать много шуму из-за пустяков. Ведь никто этого не принял всерьез. Народ безмолвствует, а в душе потихоньку смеется. Буденный меня еще хуже ругал, и обошлось. Я уверен, что с Шостаковичем будет то же самое».

Донесение 1-го отделения секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР о настроениях И. В. Бабеля в связи с арестами бывших оппозиционеров

В кн.: «Власть и художественная интеллигенция. Документы 1917–1953». М., 1999, с. 316–318.

_____

5 июля 1936 г.

27. VI Эммануэль[124] позвонил на службу А. Н. Пирожковой (инженер Метропроекта, жена И. Э. Бабеля, беспартийная). Она ему по телефону сказала: «Я страшно рада слышать Ваш голос. Я очень беспокоилась за Вас. Хотела позвонить, но просто не срискнула[125]. так как была уверена, что мне ответят, что Вас нет». Эммануэль условился в тот же день зайти за нею после работы. Он зашел и пошел ее провожать домой. Эммануэль спросил, почему она так беспокоилась. Пирожкова сказала: «Как, неужели Вы ничего не знаете? Я прямо поращена, что Вас не тронули. Арестована масса народу. У меня такое впечатление, что арестованы все поголовно, кто имел хоть какое-нибудь отношение к троцкистами На вопрос, кто же это арестован, Пирожкова ответила: «Из моих приятелей взяты Маруся Солнцева, Ефим и Соня Дрейцеры, последняя жена Охотникова Шура Соломко, Ляля Гаевская, кроме того снова арестован Яша Охотников». У Пирожковой сложилось такое впечатление, что арестовывают поголовно всех, и она даже забеспокоилась за себя и