пытается провести там ночь. Мой план состоял в том, чтобы, используя себя в качестве приманки, убить зверя раз и навсегда и положить конец всем этим историям.

К тому времени, когда я дошел до места, наступила ночь. На кладбище стояло огромное каменное изваяние Ма, и я подумал, что это будет идеальным местом, откуда я смогу прицелиться в своего противника, кем бы он ни был. Я уселся между Ее лотосовыми стопами и заметил лежащий неподалеку череп. Он был необычайно широким, и в голове сразу возникли мысли о доисторическом человеке; к тому же этот череп был совершенно белый. Я был уверен, что он рассыплется в прах, когда я коснусь его, но он оказался довольно прочным.

Я принялся есть и пить, а затем просто сидел, играя предохранителем револьвера. По мере того, как ночь сгущалась и час проходил за часом, я начал думать, что все это было просто выдумкой, — как вдруг услышал какой-то шорох. Мои чувства были отточены длительной практикой охоты. «Ага, — сказал я сам себе, — это дикий зверь, у меня будет прекрасный трофей после сегодняшнего ночного приключения». В то время я отличался особой необузданностью в силу того, что провел очень много времени, выполняя смашан садхану, и верил только в одну вещь: или я убью, или убьют меня. В ту ночь я был охвачен жаждой крови, чему в немалой степени способствовало выпитое виски; я сидел и ждал, когда же наконец появится неприятель.

Через некоторое время я услышал глухое рычание, которое все приближалось и приближалось ко мне, и вскоре увидел два глаза, похожих на горящие угли. Это был тигр. Я подумал: «Теперь все ясно. Этот приятель стал людоедом. Как просто объясняется вся тайна этого места». Я сидел и ждал, когда тигр подойдет на достаточно близкое расстояние, поскольку револьвер лучше всего использовать именно вблизи и, чтобы сразить тигра наповал, необходимо произвести максимально точный выстрел. Если вы не убьете его с первого выстрела, вам уже не придется сожалеть об этом. Я собирался выстрелить ему прямо между глаз, так чтобы покончить со всем этим раз и навсегда.

Он подходил все ближе и ближе, мое возбуждение нарастало. Когда же он подойдет так близко, что я смогу застрелить его! Я поднял револьвер, прицелился и, когда тигр был уже на расстоянии тридцати ярдов, решил нажать курок — но моя рука подвела меня. Я просто не мог пошевелить ею! И в этот момент вся моя уверенность покинула меня; я внезапно осознал, что тигр убьет меня так же, как и всех остальных. Это было такое сильное потрясение, что я потерял сознание.

Очнувшись, я был изумлен тем, что жив. Тигра не было, вместо него надо мной стоял агхори. Наверное, вид у меня был очень глупый, потому что он сказал: «Вставай! Не бойся, я не тигр и не съем тебя! Я позвал тебя сюда, поэтому ты и пришел». Он велел мне спуститься к речке и искупаться, а затем сказал, что я должен буду каждую ночь приходить на кладбище и выполнять садхану, известную как сахасра мунда (тысяча черепов). Вокруг лежало невообразимое количество черепов такого же доисторического вида, как тот, который я увидел вначале, поэтому место это носило название Мунда Дурга (Крепость Черепов). С помощью Шьяманандаджи я достиг успеха в этой садхане. По его словам, «каждый, кто может стать агхори, должен выполнить мунда садхану». Единственное отличие — большинство людей выполняют мунда садхану с пятью черепами, я же использовал свыше тысячи.

После того, как я завершил эту садхану, он сказал мне: «Теперь я хочу дать тебе свою Бхайрави». Так я и получил ее, — и, о Господи, чему она научила меня! Не думаю, что какая-нибудь еще женщина во всей Вселенной могла бы дать мне так много!

Однажды мой гуру Махарадж попросил меня отправиться вместе с ним в одно место недалеко от Насика, но я наотрез отказался. Я сказал ему: «Там моя Бхайрави, и если я встречусь с ней, я никогда не вернусь обратно; я останусь с ней навсегда, так как она никогда не позволит мне уйти. Она будет кормить меня ртутью, чтобы я смог вернуть молодость, и мы будем бесконечно заниматься практикой мудр. Я забуду обо всем на свете, включая вас, поэтому, пожалуйста, не настаивайте». Он страшно рассердился, но я был непреклонен.

Мои отношения с Бхайрави были таковы, что я никогда не хотел покидать ее. Я оставил ее не по свой воле; мне пришлось сделать это. Мне было велено вернуться в мир и там продолжать свою работу. И хотя мы не виделись уже много лет, я до сих пор не забыл ее и никогда не забуду. Ни одна другая женщина не могла дать мне и одного процента того удовлетворения, какое давала мне она, и я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу найти такую женщину. Сексуальное удовлетворение — это, конечно, самое малое из того, что я от нее получил, наши отношения были совсем иными. Чисто физическая связь может быть только временной; ментальная связь длится ненамного дольше, хотя может сохраняться всю жизнь. Духовная же связь вечна, постоянна, и именно ее я ценю превыше всего.

Во время моей последней поездки в США я беседовал с несколькими американцами об оджасе и ваджроли. Я знаю, насколько американцы одержимы сексом, и я хотел показать им, как они на самом деле мало осведомлены в этой области. Вдобавок я хотел испытать их.

Вряд ли кто-нибудь из них найдет в этой жизни Бхайраву или Бхайрави, так что они не смогут обучиться ваджроли или даже Шива лата мудре. Я рассказывал им все это просто для того, чтобы посмотреть на их реакцию. У некоторых из них было такое отношение: «Это, конечно, все очень хорошо, но совсем не практично, поэтому мы не можем тратить на это время». Я уверен, что многие из них, хотя никто мне в этом не признался, придя домой, сразу же испробовали эту мудру и убедились, что ее действительно невозможно выполнить без руководства со стороны человека, владеющего ею. Вероятно, один или два человека попытались испробовать мудру или ваджроли с несколькими партнерами и затем убедили себя в том, что они достигли успеха. Они могли даже начать ездить по стране и проводить семинары, передавая другим те знания, которые они, по их мнению, обрели. Я знаю, что в Америке полно «тантристов», занимающихся проведением такого обучения, так что я не удивлюсь, если узнаю, что