«Я способен позаботиться о том, чтобы никакая опасность не подобралась ко мне слишком близко».

Эти слова, сказанные им когда-то Келлу, всплыли в памяти, и кожа стала липкой. Ванус проклял свое глупое высокомерие. Он нырнул в пролом стены и побежал так быстро, как только позволяла осторожность. Едва он покинул убежище, псибер-орлы в главном зале поднялись в воздух.

Тариил вздрогнул от попавшей на него струйки затхлой воды, постепенно просачивающейся с одного уровня на другой, до самого нижнего этажа. Он оглянулся по сторонам: это помещение было отведено под внутренний дворик, над головой тянулись балконы и галереи, некоторые еще с сохранившимися лепными украшениями. Глазами птиц он отметил точку между крепкими стенами и с тремя имеющимися маршрутами отступления. Поплотнее закутавшись в плащ, Тариил быстро и осторожно, как его учили, стал пробираться к намеченному укрытию.

Уже на бегу он набрал код запуска импульсного передатчика и послал не менее десятка тестовых сигналов в свой собственный наушник, но в ответ раздавался только треск помех. Вот теперь, впервые в жизни, он почувствовал, что остался один, несмотря на сохранявшуюся связь с микропиктерами, вмонтированными в головы птиц и грызунов. Миниатюрные изображения гололитическим туманом клубились над его запястьем.

Он уже почти пересек дворик, как вдруг из сумрака перед ним бесшумно возник Копье, приземлившийся на перевернутую каменную скамью. Красное лицо с серебряными клыками повернулось в его сторону, и на Тариила уставились черные бездонные глаза.

Он так испугался, что отпрыгнул назад, и все мускулы в теле свело мелкой дрожью.

— Это еще что? — пробормотал убийца.

Взгляд пустых непроницаемых глаз как будто пронзал Тариила насквозь. Но голос, почти человеческий, звучал озадаченно, словно это чудовище не знало, как поступить с бледным худощавым человеком, дрожавшим прямо перед ним.

И вот тогда на инфоцита обрушился свинцовый страх, едва не сбивший его с ног, а вместе с ним пришло понимание, пронзившее его мозг, словно пуля. Он подставил себя самым непоправимым образом, и не потому, что имел дело с сильным противником, а из-за ошибки новичка. Стук камня, пропавший сигнал — все это ничего не значило. Случайность. Совпадение. А инфоцит все же пустился бежать. Он совершил непростительный для любого вануса промах — неправильно оценил информацию.

Почему? Да потому, что позволил себя убедить в том, что сможет это сделать. Последние дни, проведенные в компании виндикара, каллидуса, эверсора и прочих, заставили его поверить, что он может так же хорошо действовать в полевых условиях, как и в тайном убежище своего клана. Но Фон Тариил обманывал себя. И как мог он, самый эрудированный член карательного отряда, так быстро поглупеть? Тариил проклинал себя. Что заставило его подумать, будто он готов к этой миссии? Как могли руководители и наставники круга подвергнуть его такому жестокому испытанию? Как могли они столь расточительно растратить его драгоценный талант?

Он себя обнаружил. Проявил свои слабости еще до начала боя. Копье издал какой-то горловой звук — вероятно, зарычал — и шагнул вперед.

Крысы-соглядатаи выпрыгнули из углов и бросились на краснокожего монстра, выставив когти и зубы, а сверху, звеня металлическими перьями, на убийцу спикировали два псибер-орла. Подручные животные уловили сигналы страха, исходящие от механодендритов Тариила, и отреагировали соответствующим образом.

Копье вскинул руки, отгоняя хищных птиц, и одна из крыс тотчас угодила под когтистую лапу. Остальные грызуны карабкались вверх, пытаясь добраться до плоти убийцы, но пасть, открывшаяся на животе, проглотила еще одну помощницу. Последнюю сбил удар кулака.

Псибер-орлы продержались не намного дольше. Они кружились над рогатой головой Копья, били крыльями и титановыми клювами, рвали его острыми когтями. Хищники нанесли несколько кровоточащих ран, но не смогли устоять перед выброшенными вверх сухожилиями, которые поймали птиц и тотчас задушили.

Убийца швырнул трупы орлов на пол, и его любопытство уже сменилось гневом. Однако Тариил все же сумел воспользоваться этой задержкой. Он бросил в противника плоский цилиндр, вытащенный из внутреннего кармана, а сам отскочил назад, неуклюже приземлившись на опрокинутый стол. Загадочный убийца молниеносным движением поймал предмет, оказавшийся гранатой. Во время посещения «Ультио», когда они перевооружались, Тариил взял кое-что из ящика, предназначавшегося Йоте.

Копье обнюхал снаряд, неожиданно вскрикнул и отскочил. От гранаты исходил запах умирающих звезд. Он с отвращением бросил цилиндр обратно, но недостаточно быстро.

Граната с глухим треском взорвалась, и весь внутренний дворик вдруг наполнился мерцанием серебристо-металлического снега.

Копье упал на колени и завопил.

Его психика раскололась; слои рассудка слетали один за другим, счищаемые невероятно острым лезвием, и истекали кроваво-красными мыслями. Мучительная боль могла сравниться только с теми страданиями, которым господин подвергал Копье каждый раз, когда тот осмеливался возражать, сомневаться или допускал ошибку.

В воздухе разлетелись мельчайшие частицы, и они причиняли ему муки, которых он не мог себе представить. Псионические колебания исходили от каждой пылинки, вылетевшей из блестящего цилиндра, и раздирали его острыми лезвиями. Челюсти Копья непроизвольно раздвинулись, и из груди вырвался булькающий звук, наполненный болью. Его нервы воспламенились незаметными обычному зрению огнями. В невидимых царствах Имматериума вызванный ударом шок оборвал мириады нитей, связывающих убийцу с его эфирной тенью. Демоническая оболочка разрывалась на части и терзала его истинную плоть в попытке вырваться на свободу и сбежать в варп.

Копье, дрожа, рухнул на пол, и, к счастью, эффект пошел на убыль, но медленно, слишком медленно. Он видел человека, этого бледного червя, который попался ему под руку. Долговязый детина пялился на него из своего укрытия.

Копье жаждал проглотить его живьем. Его переполняло желание нанести ответный удар тому, кто причинил такую жестокую боль. Он хотел рвать и рвать его тело, пока от этого глупца не останутся одни лохмотья…

нет

Слово прозвучало звоном далекого колокольчика, но пробилось сквозь бушующий ураган боли. Сначала тихо, потом все громче и громче, и еще настойчивее, чем прежде.

нет нет Нет Нет НЕТ НЕТ НЕТ

— Пошел прочь!

Копье прокричал эти слова что было сил; амальгама его когда-то человеческой плоти неистово взбунтовалась против обволакивающей ее оболочки демонического симбионта. Кожа восстала против кожи, повсюду возникали трещины, вздутия и прорехи. На разбитый пол из самообразовывающихся ран выплескивалась черная жидкость. Копье с размаху ударился головой об обломки кладки и услышал, как хрустнули кости. Реальная, физическая боль после невероятных мучений обволакивающего облака казалась освежающим дуновением. Она ослабила хватку призрачных голосов, пока они еще не до конца сформировались.