Среди развалин было жутковато, и Олег устроился под стеной, в засыпанном почти, у самого начала то ли подкопе, то ли подземном ходе. Обнаружилось вдруг, что он очень устал. Едва хватило сил притащить из той же рощицы сушняка и, свалив его кучей у входа, завалиться на плащ. Полежав, он ощутил, как засыпает, и снова заставил себя, сняв куты, разложить их на просушку. Драные носки промокли насквозь. Ноги застыли от ледяной жижи, покрылись разводами грязи и начинали болеть. Олег угрюмо посмотрел на свои ступни и, закутав ноги плащом, свалился на колкий хворост. Повозился недолго — и уснул…

…Олег проснулся около четырех. Спать на деревяшках — дело не слишком-то приятное. Но он давно привык к таким мелочам. Он сел, потянулся, стукнув кулаками в земляной потолок и чихнул, тряхнув головой. Потом откинул плащ и, встав на колени, выглянул наружу.

Здоровенный лемминг восседал в трех шагах от пещерки. Он лопал, поглядывая на небо, какую-то травку, очевидно, опасался птиц вроде той, двухкогтистой. А опасаться-то надо было совсем другого! Камень, брошенный мальчишкой, стукнул зверька точно по черепушке — тот даже не пискнул…

…Через полчаса мальчик, негромко посвистывая, сидел у небольшого костерка, скрестив ноги, и нанизывал грибы на гибкий прут. На автоматном шомполе над огнем жарился выпотрошенный, ободранный и обезглавленный лемминг. Рядом (неэстетичное соседство!) сушились куты и носки.

Поворачивая над костром импровизированный вертел, Олег напевал пришедшие в голову строчки:

— Авгу-авгу-авгу-августин,

Августин, Августин… — дальше он не помнил по-русски и добавлял невесть как и откуда запавшие в память слова: — Аллес ист хин! — чего, конечно, не было в песне Леонтьева. Потом начинал сначала. Настроение было неплохое. По расчетам, до Тенистого оставалось верст пятнадцать, не больше. Их можно прошагать до полуночи, если не медлить с выходом. Несоленое мясо и несоленые грибы могли бы показаться отвратительными, но Олег не обращал на это внимания. Обжигаясь, он ел лемминга, ловко срезая мясо камасом у самых губ и тем же камасом подкалывая поджаристые дымящиеся грибочки, выложенный на плоский камень.

Куты еще не высохли, и Олег, наевшись, решил побродить по крепости. Прихватив наган и все тот же камас, он выбрался из пещерки…

…Развалины казались не просто пустыми и тихими, но еще и затаившимися. Над щербатыми провалами древних арок сохранились суровые барельефы — чьи-то лица в низко надвинутых пернатых, неславянских шлемах смотрели на мальчишку внимательно и холодно. Тут и там вились по камням длинные спирали с закорючками и значками над и под ними — не кириллица, не глаголица, не линейный алфавит данванов. Если водить по ним глазами долго, начинал слышаться металлический лязг, то ли предупреждающий то ли угрожающий: так лязгают мечи ночной стражи у ворот города… Олег трогал эти камни рукой, проводя осторожно пальцами по глубоко врезанным буквам. Нет, тут жили не славяне. Может быть, арии — в незапамятные времена? Но они врде бы совсем дикие… Даже про их письменность Олег ничего не слышал.

В середине развалин практически сохранилась башня — похожая на конус с отсеченной, плоской верхушкой, сложенная из красного гранита. С запада стену порезала узкая — одному человеку впритирку пройти — лестница с высокими, вытертыми ступенями. Она казалась врезана глубоко в стену — Олег шел, словно в ущелье и лишь поднявшись наверх, понял, что башня эта — просто облицованный плитами удачный холм. Наверху образовывался как бы дворик, выложенный квадратными плитками белого цвета, порядком выветрившимися, но плотно подогнанными. Верхний ряд облицовки, неравномерно выступая над срезом холма, образовывал стену — по грудь Олегу — с зубцами выше его головы. В центре дворика в бассейн из трубки в виде разинутого птичьего клюва лилась струйкой вода.

Едва Олег ступил на плитки дворика, как сразу ощутил, что они теплые. Ноги У мальчишки успели застыть — земля и камни были сырые и холодные — а тут… Подойдя к бассейну, Олег коснулся рукой воды и охнул изумленно. Вода была горячей!

Олег сообразил, что где-то под землей находится горячее озеро, как на

Камчатке. И строители этой крепости — вот мастера! — воспользовались природным фокусом, чтобы создать тут, в северном краю, паровое отопление! Ведь не для обогрева же этой площадки использовалась горячая вода! Наверняка так в крепости отапливались все помещения!

Бассейн оказался проточным. Олег какое-то время посматривал с сомнением то на солнце, то на пейзаж вокруг. Отсюда он различал на востоке пятно рощи у берега Тенистого. Но соблазн был слишком велик. Сбегав в свою пещерку, он принес сюда, наверх, оружие, обувь, носки, плащ, Еще недавно он вдобавок залил бы "естественно-пионерским" способом костерок, но сейчас решил не трогать младшего брата Солнца-Дажьбога — пусть горит…

Раздевшись догола, мальчишка выстирал всю одежду, пользуясь глиной вместо мыла. Пока он раскладывал барахло на теплых плитах, в бассейне скопилась чистая вода. Олег присел на край и, вытянув ногу, «булькнул». Горячая, конечно… даже очень. Но так хотелось вымыться в воде, в настоящей ванне, без оглядки на опасность…

— В конце концов — раки в кипятке варятся, а им по фигу, — не совсем понятно сказал Олег в пространство и, выдохнув, бухнулся в бассейн. Издав короткий вопль, он в ту же секунду попытался выпрыгнуть, но удержался. Ее ли кто и слышал этот вопль — он уже вовсю бежит сейчас прочь от развалин.

И почти сразу Олег разулыбался, глаза стали сонными, привалившись затылком к камням, он удобней устроился на дне бассейна. Журчание падающей струйки успокаивало и. снимало напряжение. Вода уже не казалась горячей, она приятно ласкала. Крепость — точнее, ее остатки — больше не таила суровых загадок, Олег словно вернулся домой, где все понятно и привычно, а слово «автомат» чаще означает ящик с деньгами, продуктами или играми, чем оружие…

Олег неплохо выспался и потому не уснул сейчас. Но обалдел от наслаждения — это точно. Лежал в бассейне, не шевелясь, прикрыв глаза и слегка улыбаясь. Он слишком устал, чтобы сразу отказаться от такого счастья.

Когда же он все-таки открыл глаза — то увидел направленный ему в лоб ствол.

* * *

Ствол принадлежал тяжелому десятизарядному полуавтоматическому карабину «Тигр» калибра 9,3х53 мм. А «тигр» принадлежал в свою очередь сидящему на противоположном конце бассейна человеку, одетому в пятнисто-маскировочный костюм и горские куты. На ремне висели длинный нож, подсумок, фляжка и незнакомый Олегу револьвер в открытой кобуре. Человек устроился на краю бассейна по-хозяйски, положив ствол своей пушки на колено.

Со ствола Олег перевел глаза на лицо. Наверное, с первого взгляда такое лицо могло внушить симпатии — обветренное, юное, с решительными синими глазами и гривой русых, мягких волос. Но Олег приобрел достаточно опыта, чтобы убедиться — такие лица с равным успехом могут принадлежать и другу и врагу. И если это враг — он опасен втройне…

Ругать себя было бесполезно. Хотя, конечно, за такой просчет следовало самому себе оторвать к хренам пустую башку. Размечтался, козел! Бросаться из воды через весь бассейн или нырять тоже было бесполезно… Очевидно, парень достаточно опытен — и проследил эти варианты, потому что лениво предупредил на городском диалекте: