Адмирала Кузнецова неожиданно посетил глава британской военно-морской миссии в Москве контр-адмирал Майлс.

— Садитесь, господин Майлс. — Кузнецов кивнул на кресло. — Что, есть вопросы по конвоям?

— У меня для вас сюрприз. — Майлс сунул руку в карман кителя, достал сигареты и закурил. — Позвольте сообщить вам приятную новость. На днях американские истребители в районе острова Бугенвиль сбили японский самолет. И знаете, кто в нем находился? Морской пират номер один адмирал Ямамото, главком японского флота. Это он лично организовал бандитское нападение в декабре сорок первого на Перл-Харбор, где погибло немало американских кораблей. Японцы потопили три линкора…

— Не три, а четыре, господин Майлс, — поправил Кузнецов гостя.

— Верно, четыре, а еще четыре сильно повредили, — согласился Майлс. — Погибло более трех тысяч американских моряков. Но и это еще не все, — продолжал гость. — Преемник адмирала Ямамото адмирал Ямагуси тоже погиб вместе с авианосцем «Хирю» у атолла{Атолл — коралловый остров кольцеобразной формы, который заключает внутри мелководную лагуну, обычно соединяющуюся узким каналом с открытым морем.} Мидуэй. Он мог бы перейти на другой корабль, но отказался. Привязал себя к мостику тонущего авианосца.

— Самурайская традиция, — усмехнулся Кузнецов. — Но вряд ли это поможет японскому флоту.

— Бесспорно, сэр! — воскликнул Майлс. — Теперь японским флотом командует адмирал Кога, но и он потерпит фиаско от американцев. — И без всякого перехода добавил: — Я уезжаю, сэр. Совсем уезжаю в Англию. Там получу новую должность. В Москву приедет другой адмирал. — После паузы гость грустно продолжил: — Мы дружно и честно с вами работали, сэр Кузнецов, и я благодарен вам за все доброе.

— Я тоже благодарю вас. Желаю вам на новом месте успехов в службе. — Николай Герасимович крепко пожал Майлсу руку.

Война катилась все дальше на запад. Хлопот у наркома ВМФ прибавилось. После разгрома гитлеровских войск в районе Курска и выхода наших войск к Днепру встал вопрос о формировании Днепровской военной флотилии. Кого назначить ее командующим? Выбор пал на начальника штаба Волжской флотилии капитана 1-го ранга Григорьева, а на его место Пантелеев рекомендовал комбрига капитана 1-го ранга Сергеева. Об этом командующий доложил Кузнецову по ВЧ.

— У Сергеева есть опыт работы в Главном морском штабе, долгое время он был там рядом с вами, товарищ нарком. На флотилии его бригада лучшая. Так как?

— Добро, — глухо отозвались в трубке. — Шлите представление в наркомат…

(Уже после войны, в 1952 году, напутствуя контр-адмирала Сергеева, назначенного командующим Беломорской военной флотилией, Кузнецов сказал: «Имейте в виду, Николай Дмитриевич, там, куда вы идете, намечено большое дело. Очень большое дело, — повторил нарком. — Это будет революцией в Военно-морском флоте. — И, увидев, как насторожился Сергеев, Николай Герасимович раскрыл свои карты: — Мы начали строительство первой атомной подводной лодки. Так что и с вас будет за что спрашивать. Но разговор пока между нами. Вице-адмиралу Сурабекову, у которого будете принимать дела, — ни слова! Я сам переговорю с ним». — А.З.)

Генерал армии Антонов, первый заместитель начальника Генштаба, казалось, был не в духе. Адмирал Кузнецов, которого он знал как исполнительного наркома, неделю провел на Волге, куда его посылал Верховный, вернулся, а информацию в Генштаб все еще не представил. Пришлось его вызвать.

— Вы что же меня подводите, Николай Герасимович? — спросил Антонов, едва Кузнецов вошел к нему. — С Волги вернулись, а в Генштаб ничего не представили?

— Алексей Иннокентьевич, еще вчера был у Верховного и все ему по Волге выложил.

— Ну и что? — усмехнулся Антонов, смягчившись. — Генштаб есть Генштаб, и ему в первую очередь надо давать информацию. Это не я придумал — так потребовал Сталин. Так что прошу нас не игнорировать. — Он взял папку, раскрыл ее. — А теперь поговорим о другом…

Первый заместитель начальника Генштаба сообщил наркому ВМФ о предстоящем наступлении на Северном Кавказе с целью освобождения Новороссийска, не называя пока его сроки. Замысел таков: нанести по городу удар с трех сторон, а когда Новороссийск будет взят, продолжать наступление на Верхнебаканский и Анапу. Для этого создаются две сухопутные группы войск: восточная, которая станет наступать со стороны Туапсинского шоссе, и южная — ее войска нанесут удар с Мысхако. А группа десантных войск будет штурмовать Новороссийск с моря. Антонов откинулся на спинку кресла, зевнул.

— Извините, Николай Герасимович, эту ночь почти не спал. Трижды вызывал Верховный, дважды звонил мой начальник маршал Василевский… Так вот, что касается вас в предстоящей операции, — продолжал Антонов, — руководство десантом возлагается на командующего Черноморским флотом адмирала Владимирского, и об этом ему уже сказано. А командира силами высадки подберите сами. Нужен энергичный, толковый адмирал. Через день-два вас вызовут в Ставку. Так что обсудите это дело в Главморштабе…

— Будет сделано, Алексей Иннокентьевич. — Кузнецов встал.

Разговор в наркомате ВМФ был предметным. По наметкам Главморштаба Черноморский флот мог выделить для десанта около 50 кораблей, в том числе крейсера. Исполняющий обязанности начальника Главморштаба вице-адмирал Степанов предложил использовать в десанте малые корабли: им легче подойти к берегу и высадить людей. Что касается эсминцев и крейсеров, то их задачей станет прикрытие десанта и обстрел берега, занятого врагом.

— Высадка в Цемесской бухте и в порту будет нелегкой, — предупредил адмирал Ставицкий. — Когда мы с вами, Николай Герасимович, в апреле-мае были в тех местах, то воздушная аэрофотосъемка показала, что немцы сильно укрепили Новороссийск. Доты и дзоты, вкопанные в землю танки, у самой воды — пулеметные доты, на молах и пристанях — колючая проволока в несколько рядов, мины…

— Ясное дело, не зря же немцы назвали свою оборону «Голубой линией», прорвать ее будет нелегко, — произнес Кузнецов. — Назначить командиром высадки десанта я предлагаю адмирала Холостякова. У него, пожалуй, в этом деле опыта больше, чем у кого-либо.

— Я тоже хотел предложить его кандидатуру, — подал голос адмирал Исаков. — Георгий Никитич хорошо проявил себя в Керченско-Феодосийской операции.

— Крепко понюхал пороху, что и говорить, — заметил нарком. — Полагаю, нас не подведет. И вообще, товарищи, нам надо больше доверять людям, это окрыляет их. Приказ, конечно, свят для каждого, в нем и сила большая заключена, но если человек не пропустил приказ через свое сердце, то ничего героического от него не жди…

В ночь на 10 сентября корабли и десантные суда вышли из Геленджика, а в три часа ночи внезапно для врага начали высадку десанта в Новороссийском порту. Боносетевые заграждения, прикрывавшие вход в бухту, были уничтожены взрывами торпед, которые выпустили по ним торпедные катера. Вскоре перешли в наступление основные силы 18-й армии генерала Леселидзе. Пять тысяч десантников обрушили удар на врага! Пять дней немцы яростно сопротивлялись, а на шестой их оборона была смята и Новороссийск был взят!