Кам уже успел выскользнуть из-за спины Коннора, и теперь оба стоят бок о бок, словно предлагая Рисе выбор. А та вдруг осознаёт, что не в силах со всем этим справиться. Как будто она опять в ловушке пирата, честное слово!

И тогда ей на помощь приходит та самая неизвестная девушка, о присутствии которой все забыли.

– Привет, – говорит она, проталкиваясь между Коннором и Камом, хватает руку Рисы и воодушевлённо пожимает её. – Я Грейс. Можете называть меня Грейс или Грейси, мне всё равно, или даже Элинор – это моё среднее имя. Большая честь познакомиться с вами, мисс Уорд. Можно мне называть вас Риса? Я знаю всё о вас от своего брата, он… как бы это… ну, поклонялся вам, что ли. Правда, Коннору он поклонялся ещё больше, но и вам тоже, и вы тогда выглядели по-другому, но, я думаю, так задумано, да? Очень умно – изменить цвет глаз. Люди думают, что всё дело в волосах, но я-то знаю – больше всего меняют человека глаза.

– Да… стилистка тоже так говорила… – произносит Риса, несколько ошарашенная напором незнакомки.

– Так что, в этом подвале найдётся что-нибудь поесть? – интересуется Грейс. – Потому как я умираю с голоду.

И только позже Риса понимает, насколько эффективно бесцеремонное вмешательство Грейс разрулило взрывоопасную ситуацию. Как будто Грейс поступила так вполне намеренно.

Это всё меняет.

Тот факт, что Риса здесь, в самом эпицентре событий, заставляет Кама пересмотреть свои цели и методы их достижения. Он ведь и сам в бегах, так что необходимо сотрудничать с Коннором. Так нужно для выживания; и хотя Кам сознаёт, что Коннор – его враг, он не может позволить себе иметь больше одного врага одновременно, а в настоящий момент основной противник – «Граждане за прогресс» .

Кам должен признать – с самого момента знакомства с Коннором он восхищается им в той же степени, что и презирает. Коннор выказал ему сочувствие, даже больше – эмпатию, в то время как Уна была безжалостна. В тот день в парном вигваме Коннор, по всей вероятности, спас ему жизнь. На его месте Кам так бы не поступил. А значит, Коннор достоин пристального изучения.

Сначала план Кама был таков: узнать своего соперника поближе и использовать в борьбе против «Граждан за прогресс». И как только Роберта и её могущественные сподвижники будут поставлены на колени, Кам найдёт способ поставить на колени и Коннора. Сначала надо понять, что представляет собой пьедестал, на который Риса возвела Беглеца из Акрона, а тогда будет несложно этот пьедестал разрушить, дискредитировав Коннора в глазах Рисы.

Однако сейчас, когда она здесь, рядом, у Кама такое впечатление, что он оказался в роли примитивного самца гориллы, колотящего себя в грудь. Неужели всё сводится лишь к этому? К первобытному ритуалу спаривания, которому придали цивилизованный вид? Может и так, но Кам знает: он – шаг вперёд в эволюции человека. Составное существо. И его внутреннее сообщество сумеет затмить Коннора во всех мыслимых отношениях. Но почему это должно было случиться именно сейчас? !

Соня не поселяет их в подвале вместе с другими беглецами.

– Они порвут этого в клочья, как только увидят, – небрежно тычет она в Кама большим пальцем на манер голосующего на дороге.

– Говорить о присутствующих в третьем лице невежливо, – холодно замечает Кам.

– Да что ты? – отзывается Коннор. – А разве когда тебя целая сотня, третье лицо – не комплимент?

Каму есть что ответить, но, поймав взгляд Рисы, он решает промолчать. Пусть девушка видит, как он умеет владеть собой.

Соня пристально смотрит на Коннора.

– Тебе в этом подвале тоже не поздоровится – как бы не затошнило от всех этих обожающих глаз. Ты ещё не насытился до отвала всеобщим преклонением, герой ты наш?

– Я – нет, – вставляет Грейс, которая, должно быть, чувствует себя смертной среди божеств.

– Считай тогда, что тебе повезло, – отрезает Соня. – В наше время чем меньше тебя замечают, тем больше у тебя шансов дожить до лучших времён.

– Верно подмечено! – одобряет Кам, но Соня бросает на него угрюмый взгляд.

– А твоего мнения вообще никто не спрашивал.

Она ведёт всех в проулок на задах дома, где их ждёт старый «шевроле-субурбан», которому не помешала бы основательная мойка, и приказывает забраться внутрь. Хотя Кам прилагает все усилия, чтобы усесться рядом с Рисой, Грейс оттесняет его в сторонку – мол, «дамы первые» – и занимает место около неё. Риса смотрит Каму в глаза и улыбается, поджав губы, как бы говоря: «Удачи в следующий раз» . Он не знает, как это истолковать – рада ли она вмешательству Грейс или наоборот, недовольна. Он скашивает глаза на Коннора, которому, кажется, безразлично, где сидеть. Кажется. В отношении Коннора это ключевое слово. Он невероятно хорошо умеет скрывать, что происходит в загадочном пространстве между его ушами.

Оказавшись последним, Кам пытается занять место рядом с водителем, но Соня прогоняет его:

– Полезай назад, там стёкла тонированные, меньше шансов, что тебя увидят. К тому же, твоё «мультикультурное» лицо – чертовски сильный отвлекающий фактор для старухи, собирающейся вести тяжёлый автомобиль.

Так что переднее пассажирское место остаётся пустым, а Каму приходится устроиться сзади рядом с Коннором.

– Куда мы едем? – интересуется Коннор.

Риса оборачивается к нему и улыбается:

– Увидишь.

Кам не может решить – такая ли это улыбка, какую она раньше послала ему, или в ней больше тепла. Это просто невыносимо – не знать! От досады у него все швы начинают чесаться. Он понимает, что это лишь игра его воображения, но зуд в швах от этого не становится менее реальным. Все эти недомолвки, неопределённые, непонятные отношения между Рисой и Коннором сводят его с ума.

Соня ведёт машину по-стариковски осторожно, и всё же ей каким-то образом удаётся пересчитать все ухабы и ямы на дороге, отчего у неё вырываются словечки, способные вогнать в краску портового грузчика. Проходит пять минут, и она сворачивает на подъездную дорожку скромного двухэтажного коттеджа.

– Вы предупредили её? – спрашивает Риса, когда они останавливаются.

Соня решительно дёргает рычаг ручного тормоза.

– Я никого никогда не предупреждаю, – бросает она. – Я действую, и всё тут.

Интересно, думает Кам, Роберта тоже станет такой, если доживёт до столь же преклонных лет? От этой мысли его внезапно пробирает дрожь.

Они вылезают из фургона, и Соня быстро ведёт всех в боковую улочку, где уже заливается лаем ши-тцу. Грозный пёс, по-видимому, не собирается заткнуться в обозримом будущем.

– Мы живём в мире задних дверей, – говорит Соня, – так что живей двигайте поршнями, пока соседи не заинтересовались.

Она открывает калитку, не обращая внимания на собачку, которая в тщетной попытке защитить свою территорию старается цапнуть за пятки всех одновременно.