— Прежде всего, речь идёт не об их верности, а о страхе, благодаря которому мне удаётся удерживать весь Ад под нужным контролем, — продолжал свою мысль Люцифер. — Однако и верность демонов мне тоже играет в этом далеко не последнюю роль.

— Сколько презрения по отношению к тем, благодаря кому демоны разбавляют свою скуку, вызванную долгой жизнью, и утоляют свой голод, — едва ли слышно, но не без нотки некой наглости хмыкнула я, наблюдая за Калебом.

— Ах, дитя, поверь, и демоны и ангелы ненавидят людей за то, что ранее Бог на них потратил куда больше времени. Дал больше заботы и любви, чем нам, демонам и ангелам, его первым детям.

— Однако при этом они явно не замечают, что мы оказались сейчас абсолютно в том же положении.

— В том же?! — и тут Калеб сбросил с себя капюшон, открывая своё ужасное лицо укрытое паутинками обожжённой почти обугленной кожи, под которой тлела бесконечно горящая плоть. Гнилые, гнилые и длинные, как у лошадей зубы раскрылись в грубом хищном оскале, сверкая из-за прозрачной зловонной слюны. — О-о-о-о, нет, вы, ублюдки, живёте в собственных домах, пока другие его чада сидят на деревьях, как птицы да с облака на облако перелетают, как цыгане вонючие! А мы! Мы должны жить в собственных чанах и горящих котлах! Мы живём в лачугах из ваших же душ, костей и плоти, угля и грязи, мочи и дерьма!

— Какие речи я слышу, — я ухмыльнулась, иронично и театрально захлопав в ладоши. — Однако позволь подметить то, что сейчас высшие демоны, к коим ты как раз принадлежишь, отлично приспособились, и многие из них живут среди нас, словно короли, заполучая души, им угодные. Так что да, по моему мнению, большинство людей и демонов находятся в равном положении, не считая вечной жизни и способа насыщения.

— О-о-о-о, поверь, мы делаем так, потому что хотим…

Тут же Люцифер перебил своего младшего собрата, резко отбросив его на алтарь с распятием Христа. Лицо его было непоколебимо:

— Хватит, Калеб. Ты стал слишком жалостлив к себе. Даже если ты и возьмёшь в руки правление Ада, не факт, что жизнь твоя станет лучше.

— Я хочу изменить не только свою жизнь, но и жизнь своих братьев и сестёр, что продолжают скрываться в тени и насыщаться лишь жалкими пародиями душ, в отличие от так называемых «смельчаков» и более везучих. Я желаю сделать то, что даже ты, великий и могущественный Дьявол, не осмеливаешься совершить. Поставить Рай и мир людей на колени перед Адом.

— Глупец. Ты просто хочешь стать новым Богом. Но выбрал ты путь не верный. Для того, чтобы поставить Рай на колени, нужно бороться с нашим с тобой Отцом, а не со мной.

— Его цель фанатична, отец, — вдруг произнесла я, делая шаг к Люциферу. — Он ослеплён одним лишь желанием и перестал слушать голос разума, потому даже ты не сможешь переубедить его.

— Молодец, дитя, смогла подметить разницу между разумным демоном и абсолютно потерявшим контроль даже над своими силами…

— Довольно! — тут же Калеб швырнул в меня распятие Христа, которое вовремя отбил Себастьян, что также был с нами, но всё это время лишь молчал и наблюдал, подобно ожившему монументу в старинных покоях.

Враг же моего отца отбросил свои одеяния, открывая вид на своё непропорциональное покорёженное тело из тлеющих трупов тысячи человек. Ростом он оказался выше человеческого раза в три, а лицо его сильно исказилось, выпуская на волю клыки, что были длиннее волчьих.

Я испытала истинное отвращение по отношению к этому демону.

Ведь суждения и цели Калеба были ничуть не лучше его настоящего обличия.

— Боюсь, этот демон потерял контроль ещё и над эмоциями и своей выдержкой, — отозвалась я, непроизвольно сделав несколько шагов назад.

— Нет, дитя моё, просто он решил, что иного пути нет, — Люцифер сбросил свой плащ и кивнул мне: — Спрячься так, чтобы мы тебя не задели. Пора и мне обратиться в свой истинный облик.

— Но я могу… — хотела, было, возразить я, как поймала вдруг строгий и быстрый взгляд отца:

— Сейчас не время и не место для этого.

Мне пришлось послушать его и спрятаться за коридорными колоннами, что уводили в другие залы и помещения где жили монахи.

Я смогла наблюдать с Себастьяном то, как Сатана обращался в нечто тёмное, похожее на огромную кровавую дымку с дымом чёрным, словно кромешная тьма.

Силуэт моего истинного отца поднимался всё выше и выше, задевая даже потолок храма и даже обрушив его.

Пара огромных мускулистых рук с прожилками полных, будто самой лавы и черни пульсировали на коже так, словно он напрягся, готовясь пустить в ход мощное заклинание.

— Ты не оставил мне иного выбора, Калеб, — словно гром посреди тишины Собора, раздался изменённый почти что до неузнаваемости голос Люцифера. — И теперь познаешь мой гнев.

Всего доля секунды, и лишь на краткий миг я увидела, как с самых кончиков пальцев Дьявола посыпались миллиарды разрядов молнии, которые за секунду обратили каменный алтарь в разбросанные на мелкие кусочки камни.

Калеб же был в полном порядке, но сам зажат к стене меж окон, которые лишились своих красивейших ярких витражей.

Впервые мне довелось созерцать пока лишь малую часть того, на что был способен мой истинный отец.

Должна признать, меня это не просто поразило, но и на какой-то момент даже заставило испытать некого рода испуг. Хоть мне и далеко не впервой наблюдать за подобным «конфликтом» с демоном.

Представьте сами, будь бы там простой человек, то его бы разорвало на куски.

И хотя Калеб на вид выглядел целым, но стоило мне приглядеться сквозь опадающую пыль и камни, и я увидела, как многие его конечности были изломаны, часть плоти уже свисала лохмотьями на его теле, а из его рта ручьями стекала кровь.

Однако, даже не смотря на это, демон злобно и хрипло засмеялся, устремив свой взгляд на Сатану:

— Даже если ты убьёшь меня, на моё место придёт другой демон рано или поздно. Все видят, что великий Дьявол уже давно не тот, что прежде.

— Похоже, брат мой, что именно ты не тот, что прежде. И я даже знаю, почему ты так злишься. Ведь другие демоны, кроме меня, не имеют право заводить детей. Только я порождаю демонов. И на то были свои причины.

— Только ты? Неужели? — вдруг взор демона-предателя пал на Себастьяна. — Мы ведь все знаем, что этот нарушитель всех правил и законов Ада уже давным-давно стремится к тому, что доступно тебе.