(Хорошо. Вы получите свой бунт).

И Мандиз отключилась.

Гештар, выпрямившись, улыбнулась Тау и Фелтону, которые уже справились со своей задачей.

— Ну, как тут пройти к челнокам?

* * *

Жаим никогда еще не видел, чтобы человек так преображался. Локри обхватил сестру своими длинными руками, прижимая ее к себе. Злость, цинизм и отчужденность пропали, словно их смыло струей чистой воды.

Вийя из-за плеча Локри сделала Жаиму знак глазами, продвигаясь к выходу. Времени было в обрез.

— Джес, — восклицала Фиэрин, — я всегда верила... не хотела быть под чужой опекой... Тау... ох! — Она колебалась между смехом и слезами. — Я сама не знаю, что говорю! Но когда ты вернешься на Ториган, наше дело...

— Оно твое, — сказал Локри, схватив ладонями ее лицо. — Я не вернусь на Ториган — разве что тебя навестить.

— Но, Джес, нельзя же решать так...

— Сразу? — перебил он с сухим смехом, напомнившим о прежнем Локри. — Последние несколько недель я только об этом и думал — иначе мне оставалось бы одно: слагать элегии. — Он подмигнул Жаиму поверх головы Фиэрин и поцеловал сестру в лоб. — У нас еще будет время поговорить об этом, а сейчас я должен выполнить одно обещание.

— Но Джес...

Локри посмотрел по сторонам, подняв брови.

— И, надо сказать, мне не нравится то, что происходит за стенами этого здания.

Жаим испытал облегчение, увидев решительно расталкивающего толпу Осри Омилова. Фиэрин помахала рукой, подзывая его.

— Осри знает тут все ходы и выходы. Может быть, встретимся позже, Джес?

— Обязательно встретимся, — сказал Локри, целуя ей руки. — Как только смогу. — И он последовал за Марим, а Жаим за ним, оглянувшись назад.

Вийя задерживалась. Жаим видел только ее затылок, но знал, что она смотрит на Брендона. Сам Жаим из-за толкотни ничего не видел.

— Где он? Где? — заревел кто-то с другого конца зала.

— Его уводят! — заверещала женщина.

— Пошли за ними!

Вийя догнала Жаима с угрюмым лицом.

— Поспешим, — сказала она.

В коридоре, примыкающем к залу, было полно народу. Пару раз послышалось: «Рифтеры!» Жаим работал локтями вовсю, но как только появились эйя вместе с Люцифером, люди шарахнулись в стороны. Из толпы вынырнула Седри Тетрис в простой, порядком измятой штатской одежде, прижимая к себе небольшую сумку.

— Шривашти и остальных взяли под стражу, — поспешила сообщить она. — Правительство обратилось с просьбой вынести Указ о Пресечении Доступа относительно его и Гессинав.

— Тогда давайте двигаться, — сказала Вийя. — Здесь нам больше нечего делать.

Они бежали, пока не вышли на открытую платформу, но там их встретила огромная толпа, непонятно откуда взявшаяся.

— Рифтеры! Рифтеры! Рифтеры! — вопили разинутые рты. Толпа образовала полукруг. Экипаж «Телварны» тоже рассредоточился — так, чтобы не мешать друг другу драться. Эйя стали позади Вийи, и она сморщилась, как от внезапной головной боли.

— Они разбили Минерву!

— Они сожгли Меррин!

Крик нарастал.

— Они убили мою семью... Они пытали... Они стреляли... — Имена и названия мест уже невозможно было разобрать из-за шума, и наконец один слитный вопль покрыл все остальные:

— БЕЙ ИХ!

Толпа ринулась вперед.

* * *

В офицерской столовой было тихо — лишь позвякивали фарфор и серебро, и за угловым столиком, который занимал Джеп Кестлер с двумя своими капитанами, слышалась тихая беседа.

В противоположном углу мерцал видеоэкран с приглушенным звуком. Марго Нг села под углом к нему, чтобы ничего не видеть. Она почти не участвовала в разговорах по поводу единственного судебного процесса, разрешенного загадочным новым Панархом. И не имела понятия, виновен или нет молодой человек с Торигана в том, в чем его обвиняют. Что она ненавидела всей душой, так это людей, которые использовали этого заурядного молодого человека из незначительной семьи, родом с захолустной планеты, в своих политических целях.

Она не могла понять, почему Брендон это допускает.

Раньше я судила о нем неверно, и он удивил меня. Надеюсь, что и теперь это не слабость, а политическая необходимость, недоступная моему пониманию.

Выпив глоток кофе, она вернулась к пачке рапортов на столе, делая пометки в своем блокноте. Она предпочла бы работать в другом месте, но хотела, чтобы ее видели рядом с Кестлером каждый день, даже если они не разговаривали, а только здоровались. Политики штатских она постичь не могла, но политика Флота — дело иное. Для нее всяческие фракции и группировки представляли не просто досадную помеху, но опасность. Очень скоро они совместно вступят в бой, и ей, возможно, придется зависеть от одного из тех капитанов, которые столь усердно подхалимствуют перед Кестлером. Они просто обязаны научиться ладить друг с другом — или по крайней мере доверять друг другу. Иначе Эсабиан выиграет битву без единого выстрела.

Она не была уверена, что Кестлер ходит сюда по тем же причинам, но была рада, что он это делает, даже когда создавалась не совсем ловкая ситуация. Вот как сейчас, когда он в трех метрах от нее говорил о делах со своими капитанами, предоставляя ей заниматься собственной работой в одиночестве.

Она вчитывалась в рапорт своего квартирмейстера, пробегая глазами колонки цифр, когда дверь внезапно распахнулась и в столовую ворвался какой-то высокий капитан.

Она узнала Игака Вапета, еще одного из кадров Семиона.

— Бунт в Судебной Палате, — хрипло объявил он.

Шо-Бостиан бросился к пульту и застучал по клавишам. Он перевел изображение на огромный стенной экран, и Нг обернулась посмотреть. Красный, растрепанный репортер на фоне взбудораженной, орущей толпы говорил тонким, взволнованным голосом.

Как мы в бортовых журналах после боя.

— ...только что сообщили, что Архон Торигана мертв, — мы переключим вас на тот участок, как только получим подтверждение. Но у палаты собралась самая большая толпа, настроенная крайне враждебно. Одни требуют, чтобы им выдали рифтеров, другие — Гештар аль-Гессинав, якобы продавшую должарскому извергу секрет Пожирателя Солнц...

Репортер оглянулся через плечо и стал рассказывать, как анонимный отправитель передал ему доказательства измены аль-Гессинав, но прервал сам себя и совсем уже тонким фальцетом объявил:

— ...а сейчас позади меня появился Панарх — один! Он вышел, чтобы говорить с толпой!

Кадр переместился, показав ту же картину сверху. Почти весь экран заполняла масса мечущихся, беспокойных лиц, похожая на океан перед штормом.

Им навстречу двигалась одинокая фигура — высокая, стройная, темноволосая и легко узнаваемая. Он был безоружен, и телохранители не сопровождали его.