Чехословацко-китайские отношения резко ухудшились. Если в 1960 году ЧССР экспортировала в КНР товаров на 787 миллионов чехословацких крон, то в 1961-м – на 245 миллионов, в 1962-м – на 86, а годом позже – всего на 67[355]. Китайский экспорт в Чехословакию за тот же период снизился более чем в три раза. Доля КНР в чехословацком экспорте в 60-е годы упала с 5,7 % до 0,4 %. Китайцы нанесли ЧССР сильный удар, отказавшись оплатить уже заказанное оборудование для энергетики на сумму свыше 550 миллионов крон. Для находившейся в начале 60-х годов в трудной ситуации чехословацкой экономики это было неприятно вдвойне.

Тем не менее Прага твердо стояла на стороне Москвы в споре с КПК, и Хрущев был за это благодарен Новотному.

В апреле 1964 года Новотный как глава чехословацкой делегации был в Москве на праздновании 70-летия Хрущева. Его сопровождал, в числе прочих, и Дубчек.

В августе 1964-го уже сам Хрущев приехал в Чехословакию, причем после пребывания в Праге он отправился в Словакию, где как раз отмечали 20-летие Словацкого национального восстания. Атмосфера визита была прекрасной – Хрущева уважали не только в партийном и государственном руководстве ЧССР. Его любили за простоту, юмор и народный, образный язык и обычные чехи и словаки.

Дубчек вспоминал, что, к неудовольствию Новотного, Хрущев постоянно оказывал ему, Дубчеку, знаки внимания. Один раз он даже остановил кортеж и послал за Дубчеком советского посла Зимянина, который передал просьбу Никиты Сергеевича пересесть в его машину (где находился и Новотный). Дубчек был приятен Хрущеву как молодой (а значит, не запятнанный сталинизмом) политик, к тому же прекрасно говоривший по-русски. Советские гости величали Дубчека «Александром Степановичем».

Никто в Чехословакии в августе 1964 года даже и не подозревал, что визит Хрущева в ЧССР окажется его последней зарубежной поездкой.

Новотный и все остальные члены Президиума ЦК КПЧ были неприятно поражены неожиданным снятием Хрущева в октябре 1964-го. И тут Новотный предложил смелый шаг, который впоследствии стоил ему политической карьеры. Президиум ЦК КПЧ сформулировал и даже опубликовал заявление, в котором выражалось «удивление» неожиданными переменами в Москве. Из текста было понятно, что КПЧ недовольна тем, как обошлись с Хрущевым. Естественно, Брежнев не забыл и не простил этого Новотному.

Говорили даже, что Новотный позвонил Брежневу и выразил свое неудовольствие тем, что его не предупредили о переменах в Москве. Ведь Хрущева сняли фактически сразу же после возвращения из Чехословакии, и в Праге были обижены: в мире могло создаться впечатление, что визит Хрущева в ЧССР и его отставка – взаимосвязанные вещи.

Хрущев первый раз приехал в ЧСР еще в 1954 году во главе советской партийной делегации на X съезд КПЧ (тогда первым человеком в Москве формально считался премьер Маленков). Новотный сразу понравился Хрущеву, и между ними установились теплые отношения. Хорошее впечатление на Никиту Сергеевича произвел тогда и министр внутренних дел Рудольф Барак (опять-таки молодой, современный и не запятнанный репрессиями). Когда Барака арестовали в 1962-м, Хрущев воспринял это с сожалением, но представленные факты убедили его, что арест был оправданным.

В 1954 году Хрущев захотел встретиться с бывшим министром обороны и командующим чехословацкими частями в СССР в годы войны Людвиком Свободой (который тогда был в опале и работал бухгалтером в сельхозкооперативе). Против этого высказался не только тогдашний министр обороны Чепичка (который Хрущеву сразу не понравился), но и Новотный, и Запотоцкий. Они говорили Хрущеву, что в феврале 1948 года, в решающий момент правительственного кризиса, Свобода был на стороне Бенеша. Однако Хрущев, знавший Свободу по фронту, все-таки посетил опального генерала и пожал ему руку.

Но в 1956 году во время XX съезда КПСС у Хрущева состоялась беседа с Новотным, которая произвела на советского лидера негативное впечатление. Выслушав горячие слова Хрущева о преступлениях Сталина, Новотный столь же горячо возразил, что в Чехословакии тогда все было по-другому и политические процессы проходили в полном соответствии с законом. Хрущев все же посоветовал Новотному взглянуть на тот период иначе: мол, и в СССР долгое время считали, что при Сталине формально все происходило по закону, а теперь получается, что это отнюдь не так. Согласно воспоминаниям Хрущева, Новотный якобы даже отрицал, что Сланского осудили по прямому указанию Сталина.

Тем не менее отношения у Новотного с Хрущевым были хорошими, так как и в Чехословакии постепенно начался процесс десталинизации, что явно было на руку Хрущеву, особенно в контексте спора с китайцами.

Когда в начале 60-х годов китайцы неожиданно отозвали свои заказы на чехословацкое промышленное оборудование, Новотный приехал в Москву и попросил Хрущева помочь. Хрущев дал указание Госплану СССР рассмотреть возможность приобретения уже изготовленных в ЧССР по китайским заказам товаров.

Поначалу в Президиуме ЦК КПЧ решили, что смещение Хрущева не приведет к смене курса в Москве. К тому же об этом говорило и новое советское руководство. Оно якобы хотело всего лишь отрешиться от крайностей личного стиля Хрущева, которые получили наименование «субъективизма и волюнтаризма». Интересно, что точку зрения Президиума ЦК КПЧ полностью разделило и ЦРУ, докладывавшее, что в Москве будет лишь перемена стиля, но никак не политики.

В своем анализе от 16 декабря 1964 года ЦРУ смотрело на развитие обстановки в Чехословакии с удовлетворением[356]. «Бывший образцовый сателлит, Чехословакия в последнее время пытается ослабить зависимость от СССР. Это выражается в поддержке Хрущева, которую Прага выразила после его смещения, в реформаторской экономической программе с упором на использование рыночных механизмов и в стремлении улучшить экономические и политические отношения с Западом».

Конечно, в этом смысле Чехословакия была «самостоятельным сателлитом» и до 1964 года. Например, десталинизация там шла своим путем, и КПЧ не стремилась механически копировать советский опыт. В том, что касается экономики, реформа, подобная чехословацкой, замышлялась и проводилась Брежневым и Косыгиным и в СССР. Хрущев, кстати, при всем его реформаторстве так и не решился на использование в экономике рыночных механизмов, экспериментируя лишь с методами управления плановым хозяйством.

ЦРУ в своем анализе отмечало, что сталиниста Новотного подтолкнули к реформам определенные либеральные элементы в самой КПЧ, и теперь Чехословакия, как Польша, Венгрия и Румыния, будет уделять больше внимания своим национальным интересам, а не просто следовать политике Кремля. Причем смещение Хрущева, по мнению ЦРУ, позволило чехословацкому руководству ускорить процесс реформ.

Новая политика Новотного нашла свое выражение и в заявлении Президиума ЦК (КПЧ) в поддержку Хрущева, опубликованном в Праге после его смещения, провозглашении экономической реформы всего через два дня после смещения и отказе принять участие в праздновании ноябрьских праздников в Москве. Эти шаги были встречены с энтузиазмом в центральном комитете и сильно укрепили позиции Новотного как гибкого национального лидера. ЦРУ подчеркивало, что если в Венгрии и Румынии процесс реформ начался из-за экономических сложностей, то в Чехословакии он явился следствием политического давления реформаторских сил в самой компартии.