Совместная декларация была подписана японским премьер-министром И. Хатоямой фактически вопреки позиции администрации США, которая делала все возможное для того, чтобы полная нормализация советско-японских отношений, включая окончательное определение линии прохождения границы, не состоялась. Оказывая сильное давление на кабинет Хатоямы, США не останавливались перед прямыми угрозами. Госсекретарь США Дж. Даллес в октябре 1955 г. в ноте правительству Японии предупреждал, что расширение экономических связей и нормализация отношений с СССР «может стать препятствием для осуществления программы помощи Японии, разрабатываемой правительством США». Находясь в марте 1956 г. в Токио, он «строго-настрого наказал послу США в Японии Аллисону и его помощникам не допустить успешного завершения японо-советских переговоров»{595}. В конце августа, не скрывая своего намерения сорвать эти переговоры, Даллес пригрозил японцам, что в случае, если по мирному договору с СССР Япония согласится признать советскими Южный Сахалин и Курильские острова, США навечно сохранят за собой остров Окинаву и весь архипелаг Рюкю. Для того чтобы поощрить японцев продолжать выдвижение неприемлемых для Советского Союза требований, США пошли на прямое нарушение Ялтинских соглашений. В ноте госдепартамента США, направленной японскому правительству в сентябре 1956 г., было заявлено: «Правительство США пришло к заключению, что острова Итуруп и Кунашир (наряду с островами Хабомаи и Шикотан, которые являются частью Хоккайдо) всегда были частью Японии и должны по справедливости рассматриваться как принадлежащие Японии». Далее в ноте говорилось: «США рассматривали Ялтинское соглашение просто как декларацию об общих целях стран — участниц Ялтинского совещания, а не как имеющее законную силу окончательное решение этих держав по территориальным вопросам»{596}. Тем самым американцы создавали необходимую «базу» для выдвижения территориальных претензий к СССР и развертывания движения «за возвращение северных территорий».

В результате подписания совместной декларации были созданы условия для заключения между СССР и Японией мирного договора. Японцы «в душе» были готовы на эти условия и даже были удивлены неожиданной уступчивостью предложившего компромисс Н.С. Хрущева. Как признавал впоследствии полномочный представитель правительства Японии на советско-японских переговорах 1955—1956 годов С. Мацумото, когда он впервые в ходе переговоров услышал предложение советской стороны о готовности передать Японии острова Хабомаи и Шикотан, то «сначала не поверил своим ушам», а «в душе очень обрадовался»{597}. И это неудивительно. Ведь, получая Хабомаи и Шикотан, японцы на законных основаниях значительно расширяли свою зону рыболовства, что было весьма важной целью нормализации японо-советских отношений.

Следует отметить, что после подписания Сан-Францисского мирного договора в политическом мире Японии существовал консенсус по поводу того, что претензии к СССР следует ограничить лишь двумя островами, а именно добиваться возвращения только островов Хабомаи и Шикотан. Это было зафиксировано, например, в совместной парламентской резолюции всех политических партий Японии от 31 июля 1952 г.{598}

Советское правительство действовало в строгом соответствии с достигнутыми договоренностями. СССР отказался от получения репараций с Японии, согласился досрочно освободить отбывавших наказание японских военных преступников, поддержал просьбу Японии о приеме в ООН. После ратификации совместной декларации из Москвы в Сахалинскую область были направлены разъяснения по поводу предстоящей, как тогда считалось, передачи островов Хабомаи и Шикотан под японскую юрисдикцию. Одновременно подтверждалась линия на развертывание хозяйственного развития остальных островов Курильской гряды (об этом автору в 1975 г. сообщил в беседе тогдашний первый секретарь Сахалинского обкома КПСС П.А. Леонов).

Однако то, что было выгодно японцам, не устраивало американцев. США открыто воспротивились реализации советско-японских договоренностей и в ультимативной форме потребовали отказаться от заключения советско-японского мирного договора на условиях совместной декларации. Усилив свое давление, США добились отставки кабинета Хатоямы, который вскоре был заменен проамерикански настроенным кабинетом Н. Киси. Новый кабинет министров Японии, уступая давлению США, стал уходить от переговоров о заключении мирного договора. В качестве «обоснования» этой позиции вновь были выдвинуты требования вернуть Японии четыре южнокурильских острова. В заявлениях МИД Японии появились утверждения, что нормализация японо-советских отношений не кладет конец, а наоборот, якобы предполагает дальнейшие переговоры по территориальному вопросу.

Заключение в 1960 г. направленного против СССР и КНР японо-американского «договора безопасности» еще более осложнило разрешение вопроса о линии прохождения границы между Японией и СССР, ибо в сложившейся на Дальнем Востоке военно-политической обстановке холодной войны любые территориальные уступки Японии способствовали бы расширению территории, используемой иностранными войсками. Столкнувшись с нежеланием японского правительства, за спиной которого стояли США, выполнять положения совместной декларации и расценив подписание японо-американского «договора безопасности» как враждебный акт, советское правительство заявило, что вопрос о территориальном урегулировании с Японией после Второй мировой войны уже решен соответствующими международными соглашениями.

Последовавшая история советско-японских переговоров о заключении мирного договора хорошо известна. Японское правительство стремилось подкрепить свою позицию в отношении Южных Курил кампанией за возвращение северных территорий, а правительство СССР отстаивало политическую линию на то, что «территориального вопроса не существует».

Характеризуя политику Японии в отношении СССР в годы холодной войны, профессор Калифорнийского университета (США) Цуёси Хасэгава отмечает: «Изменения, которые наступили в годы холодной войны, произошли не в советско-японских отношениях, они произошли в отношениях США и СССР, когда союзники в годы войны стали врагами, а США и Япония, которые были врагами в годы войны, стали союзниками… Цель США состояла в том, чтобы вовлечь Японию в свою глобальную стратегию… Даже после обретения Японией независимости Окинава оставалась под контролем США, американские военные базы усеяли страну. США стремились избежать антиамериканизма и национализма… Проблема северных территорий позволила встроить Японию в глобальную стратегию США и, отводя японский национализм от себя, направить его против Советского Союза.

Эта стратегия была удобна и для японских консервативных правительств… Японии был нужен враг для облегчения усилий по восстановлению страны после поражения в войне, достижения независимости, воссоздания экономики, возвращения в сообщество государств, опираясь на американскую военную мощь в обеспечении безопасности… И когда Японии потребовалось увеличить свою военную мощь, приведя ее в соответствие со статусом экономической державы, “советская угроза” была избрана в качестве удобного повода осуществить это без риска раскола общественного мнения… Ухудшение отношений с СССР соответствовало японским национальным интересам. Японцы самостоятельно выбрали эту стратегию.