– Маркус! Кай! Выйти из строя!

Два центуриона шагнули вперед и, глядя перед собой, застыли на месте.

– С этого момента вы двое больше у меня на службе не находитесь.

– Да, милорд, – откликнулись они, напрягшись и побледнев.

– Леди Мейгри ищет двух хороших солдат в свою личную охрану.

– Да, милорд, – ответил Маркус, слегка расслабившись и мельком посмотрев на Мейгри. – Для меня это большая честь, милорд.

– Кай?

– Да, милорд. Конечно, милорд.

– Миледи, – обратился к ней Саган с холодным и церемонным поклоном. – Эти бойцы желают поступить к вам на службу. Примете ли вы их?

– Да, милорд, с огромной признательностью, – ответила она, подходя к нему поближе и спросив вполголоса: – Они будут выполнять любой мой приказ?

– Да, любой, миледи.

– А если я прикажу им убить вас, милорд? Темные глаза под шлемом сверкнули на мгновение, после чего в них появился веселый огонек.

– Я сам готовил их, миледи. Они – дисциплинированные солдаты. Полагаю, что, если бы вы отдали им такой приказ, они бы подчинились безоговорочно.

– Благодарю, милорд. Просто проверила.

Из переговорного устройства послышался сигнал.

– Штабная машина прибыла, милорд, – сообщил капитан.

«Вернись, Мейгри. Найди повод. Сними серебряный панцирь».

Это голос Сагана? Или ее собственный? В нем не звучало ни настойчивости, ни искушения, ни угрозы. Просто ей снова предлагался выбор.

«Выбор... Выбор Ахилла: слава или долгая жизнь».

Мейгри заглянула в сумрачные глаза под золотым шлемом.

«Тогда вы принимаете свою судьбу, миледи?»

Мейгри вдруг усмехнулась; она испытывала душевный подъем, кровь у нее играла от возбуждения. «Я уже давно избрала славу, милорд. А вы?»

Командующий поклонился, подал Мейгри руку. Она с поклоном взяла его под руку. Серебряная перчатка ярко сверкала на фоне золотого панциря.

Саган привлек ее поближе и тихо прошептал:

– Давно, миледи. Давным-давно.

* * *

– Дайен, мальчик мой дорогой, вы выглядите великолепно! – заметил Абдиэль, окинув юношу критическим взглядом. – У Микаэля умелые руки. Повернитесь, дайте мне посмотреть на вас сзади. Отлично, отлично. Никто ничего не заподозрит.

Дайен подчинялся, стараясь делать это с благожелательным видом, в то время как в душе у него бушевало пламя, как в неисправном лазерном пистолете, который вот-вот взорвется. Одежда была изготовлена таким образом, чтобы скрыть накопители, и юноша, привычный к простым джинсам и свободным рубахам, сшитым Платусом, подумал, что вид у него, должно быть, идиотский.

«Камни» – источники энергии для оружия – должны были размещаться на теле, над нервными узлами, способными привести их в действие. Микаэль скроил и сшил камзол, усеянный поддельными камнями и блестками, украшенный яркой вышивкой. Дайену лишь удалось отстоять рисунок, который он хотел видеть на камзоле.

«Какой герб был у моего рода?» – спросил он у Абдиэля и нахмурился, узнав, что это было изображение солнца, освещавшего лежавшего льва.

«Но ведь прошлое быльем поросло?»

«Смыто кровью, мой король, – ответил Абдиэль. – Что дает вам право выбирать свой личный герб».

Дайен скрылся в своей комнате. Выйдя оттуда через несколько часов, он отдал Микаэлю рисунок. Микаэль принес его Абдиэлю.

Солнце с львиной мордой; лучи образуют гриву льва.

Абдиэль фыркнул, пожал плечами.

«Бахвальство, свойственное Старфайерам, – сказал он. – Древние греки называли это hubris – ложная гордыня, обидная богам. Сделай это на камзоле».

Они готовились отправиться на прием. Пока вертолет прогревал двигатели, Дайен и Абдиэль стояли перед домом.

На расшитого хрустальными бусинами льва упали последние лучи заходящего ласкарского солнца. Две восьмиконечные звезды на груди скрывали накопители. С шеи свисал медальон в виде улыбающегося толстощекого солнца, в котором был замаскирован самый большой из «камней». В украшенном самоцветами поясе с восьмиконечными звездами находились еще два накопителя. Сам пистолет, замаскированный под пряжку, имел вид восьмиконечной звезды.

Дайен согнул руки, неловко зашевелился. Камзол был тяжелым и жарким, медальон бился о грудь при каждом шаге, а туго затянутый пояс, казалось, разрезает его пополам. Он сильно вспотел и засунул руку под камзол, чтобы почесаться.

– Но, Ваше величество! Нельзя этого делать! – пожурил его Абдиэль, удержав Дайена за руку.

– Жарко! – сказал Дайен, которого переполняла нервная энергия. – Не могу я здесь столько торчать! Да полетит ли когда-нибудь эта штука?

– Терпение, Дайен, терпение. Кстати, Ваше величество, надеюсь, вы простите мою фамильярность, если я буду называть вас по имени, когда мы будем у адонианца. Кое-кто из присутствующих не поймет, если я буду обращаться к вам иначе.

– Не возражаю, – беспечно ответил Дайен, голубые глаза которого сверкнули ярче солнца. Абдиэль заблуждается. Если все пойдет, как задумано, каждый поймет. Но сейчас об этом не стоит говорить.

Чтобы отвлечься от мыслей, Дайен отстегнул пистолет от пояса и стал его разглядывать.

– Играть с оружием – плохая привычка, – заметил Микаэль, внезапно появившийся сзади. – Это вызовет подозрения.

Вздрогнув, Дайен поднял на него глаза.

– Я просто хотел...

– Микаэль прав, Дайен, – перебил его Абдиэль. – Уберите пистолет на место, дорогой мальчик, и помните: больше не берите его, пока не будете готовы им воспользоваться.

Дайен промолчал из опасения сказать что-нибудь такое, о чем потом будет жалеть. Сделав вид, что не слышит, он подошел к вертолету и забрался внутрь. «За кого старик меня принимает? – подумал он. – За ребенка? Я – мужчина и занимаюсь мужским делом. Рыцарь, отправляющийся на битву, чтобы защитить слабых и невинных. Король, решивший заявить права на королевство».

Абдиэль тоже попытался забраться в вертолет, но его красные одежды с черной молнией трепыхались на ветру, затрудняя его движения.

Дайен подал ему руку, втащил в вертолет и помог разместиться на сиденье. Микаэль сел за рычаги, и вертолет взлетел.

Глядя, как от них удаляются дом и земля, Дайен вдруг вспомнил о том, как впервые летал на космоплане. Он был с Таском... в ту ночь, когда Платус умер на руках Командующего. Тогда Дайену казалось, что жизнь покидает его.

Он оторвал взгляд от земли и посмотрел вверх, на небо с мерцающими звездами. Теперь все изменилось. Он поднимается навстречу судьбе.

Вертолет набирал высоту. Они уже видели вдали яркие огни поместья адонианца.