Дульче де лече оказался пенистым, жгучим, обалденно вкусным и таким же коварным, как все остальное.

Выпив полчашки, Виго вспомнил, что ему еще вести машину. Женевьева тут же протянула руку, передвинула его чашку к своей и с удовольствием допила.

Виго расплатился банкнотами. Банкнотами по десять, двадцать, пятьдесят евро. Даже в гардеробе. Она запретила себе задаваться вопросами. Да и голова у нее плыла.

– Ты со мной? – спросил Виго на стоянке, у двух клумб с ирисами перед казино.

– Конечно. Если тропический вариант айриш-кофе перестанет упорно тащить меня влево.

Он с поклоном распахнул перед ней дверцу. Она попыталась сесть изящно. Ей это как будто удалось. Машина тронулась.

* * *

Они проехали двенадцать километров в чарующей ночи, как вдруг Женевьева положила ладонь на локоть Виго.

– Разворачивайся. Это не та дорога. Мы едем в Вильнев.

– А? Ты уверена?

Она кивнула и прыснула в кулак.

– Так мы доедем до Англии!

– Не смешно, – буркнул он.

Она обернулась. У него был встревоженный вид.

– Полицейская машина, – сказал он тихо. – Сзади.

– Мы едем не быстро.

– Да. Но я пил.

Пауза. Потом:

– И у меня нет документов.

Она посмотрела на него, разом протрезвев:

– Это… машина твоего дяди? Правда?

– Да.

– Тогда они отвезут тебя к нему, и все будет хорошо.

Его тяжелое молчание внезапно испугало ее. Она спросила:

– В чем дело, Виго?

Полицейская машина обогнала их и дала знак остановиться. Ужас, который Женевьева прочла на лице Виго, передался и ей. Он затормозил. Они сидели и ждали.

Первая форма обрисовалась в ветровом стекле, затем вторая.

– Здравствуйте, – поздоровался первый полицейский.

– Здравствуйте, – ответила Женевьева.

– Я… э-э… кажется, не превышал скорость, – промямлил Виго.

– Нет, не превышали. Могу я посмотреть ваши документы?

В те полминуты, когда Виго делал вид, будто роется в карманах, Женевьева провалилась в бездонный колодец стыда.

– Я, кажется, их забыл, – жалобно сказал он наконец. – Пони маете, это не моя машина. Моего дядю зовут Анжело Анжелопулос. У него гараж на выезде из Амброз-ла-Шапель.

Тот полицейский, что стоял ближе, кивнул.

– Это осложняет ситуацию. Сколько вам лет?

– Девятнадцать. Почти.

Полицейский внимательно всмотрелся в лицо Виго. Потом в Женевьевино.

– Можно заглянуть в машину?

Луч фонарика пошарил вокруг них, по заднему сиденью, под ним, сзади щелкнул замок багажника. Женевьева почувствовала страх Виго, запах его пота. Чего он боялся? Она посмотрела на него. Ей было знакомо это выражение на этом лице. Где же она его видела? Она резко распахнула дверцу и вышла подышать.

– Осторожней, мадемуазель, – посоветовал один из жандармов. – Держитесь ближе к обочине, чтобы вас не сбили.

Он сделал знак полицейской машине, припаркованной в нескольких метрах впереди. Женевьева посмотрела в ту сторону… и тихо вскрикнула. Внутри поднял руку знакомый силуэт. Женевьева кинулась к машине.

– Какого черта ты здесь делаешь среди ночи! – закричал на нее Базиль.

Она звонко чмокнула его в щеку раз и другой; каким же блаженным облегчением было присутствие давнего друга.

– Виго хотел отвезти меня в Виль-Эрве, но… мы сбились с дороги.

– У него нет документов, – сказал один из полицейских. – Придется…

– Минутку, – остановил его Базиль. – Я ее знаю.

– А ты? – спохватилась Женевьева. – Ты-то что здесь делаешь?

Она удивилась, поняв, до какой степени он счастлив ее видеть. И смущен тем, что счастлив. Она просунула руку ему под локоть.

– Я дежурю, – объяснил он. – Мы разбирались с происшествием в Ла-Салин.

Он повернулся к одному из полицейских.

– Виктор? Оставим это – насчет документов? Она моя родственница.

– Ладно. Но парень пусть пройдет тест на алкоголь.

Базиль указал на Виго в машине.

– Кто это?

– Друг дома, – соврала Женевьева.

– А, ну да. И как там дома?

– Все хорошо. Энид и Гортензия на каникулах в Париже. Беттина ушла в поход. Роберто захватил твой стул.

Что сказать о Шарли? Она ничего не придумала.

– А ты? – спросил он.

– Подрабатываю… на бокс.

Она засмеялась. Ей стало холодно. Она моя родственница.

– Этот жакет, – снова заговорил Базиль. – Он…

– …Шарли, да.

– Так мне и показалось.

Женевьева подумала, не предлог ли это, чтобы поговорить о Шарли. Или ему просто хотелось произнести ее имя?

– Ноль сорок девять, – объявил полицейский. – Повезло тебе, парень.

Женевьева услышала выдох Виго и улыбнулась. Она вспомнила дульче де лече. Ветер с Атлантики становился все холоднее.

– В моей крови наверняка в три раза больше, – сказала она. – Я выпила его долю.

– Можете ехать, – сказал полицейский, которого звали Виктором.

Женевьева поблагодарила его. Поцеловала Базиля в другую щеку.

– Хорошего вечера, – попрощалась она. – И спасибо.

– Хорошего вечера.

Она смотрела, как Базиль усаживается в полицейскую машину. Ей хотелось сказать ему, что Виль-Эрве уже не тот и что Шарли ужасно плохо. Но она не знала, имеет ли на это право. Да и не время было. Она помахала ему на прощание и повернулась к Виго.

– Кто это был? – спросил он через дверцу. – Легавый?

Она села рядом с ним и ответила:

– Доктор.

– Он пришелся очень кстати.

Виго посмотрел на нее искоса.

– Он, кажется, очень тебя любит… И ты его тоже.

– Он… он был женихом моей старшей сестры.

Она посмотрела ему прямо в лицо.

– Сколько тебе лет, Виго?

– Я же тебе сказал. Восемнадцать с половиной.

– По-настоящему.

Он поскреб руль кончиками пальцев.

– Будет восемнадцать через шестнадцать дней. Что это меняет?

– То, что по закону тебе запрещено водить машину еще шестнадцать дней. И это значит, что у тебя нет прав. Если бы не Базиль, ты ночевал бы в тюрьме.

Он стукнул кулаком по рулю, из его горла вырвался раскатистый рык, похожий на смех. Злобный смех, издевательский, яростный. Вряд ли он был обращен на нее, она догадывалась. Но слушать это было ужасно.

– Еще это значит, что я не поеду с человеком, у которого нет прав!

И она выскочила из машины.

– Сядь! – закричал он. – Ты же не собираешься здесь ночевать.

– Вызову такси из телефонной кабины.

– Я не оставлю тебя одну на дороге ночью.

Как подброшенный пружиной, он выскочил наружу. Схватил ее за руку, она его оттолкнула.

– Пусти!

– Вызывай кого хочешь. Но я подожду здесь с тобой.

– Ничего со мной не случится.

– У людей чертовски богатое воображение, чтобы рушить жизни.

– Что это значит?

Он вздохнул. Взмолился:

– Позволь мне отвезти тебя домой.

Она припустила бегом и сотней метров дальше влетела в освещенную кабину. Немного подумав, позвонила домой.

– Алло?.. – ответил нетвердый голос Шарли после седьмого гудка.

– Это я. Ты спала?

– Клевала носом. Над книгой, которую читаю. Что с тобой случилось?

– Машина мо… моих друзей сломалась.

– Где вы?