Если принять во внимание, что Гарт жил в Советском Союзе, то не только содержание его рассказов, но и внешность этого писателя не могли не вызвать недоумения.

Гарт ходил в черном просторном костюме, строгом и скучном, как у английского священника. Только порыжевшие швы и заплаты говорили о тягостных днях одиночества и нищеты.

Жизнь Гарта была бесконечно печальной и горестной жизнью бродяги и отщепенца.

Как ребенок зажимает в кармане единственную драгоценность – лодку, вырезанную из коры, так Гарт прятал в себе веселый мир выдумок о несуществующей жизни. Ему казалось, что все вокруг враждебно этому миру.

Чем насмешливее смотрели окружающие на выдумки Гарта, тем с большей, почти болезненной любовью он охранял их от любопытства людей.

Гарт был тем, что принято называть „живым анахронизмом“. Он выпал из своего времени. Внятный внутренний голос говорил, что пора просыпаться от пестрых снов, что пересоздание мира требует жертв и борьбы, но Гарт отмахивался от этого голоса, как спящий от настойчивого зова.

Гарт не понял, что революция даст жизни веселое цветение и мудрость, о которых он так тосковал».

Про революцию, так же как и про дореволюционную печаль и горесть Грина-Гарта, у Паустовского, конечно, сказано всуе, но бросающийся в глаза анахронизим Грина и его несовпадение не только с советской, но и с любой другой действительностью подмечено верно, и почти все творчество Грина об этом вопиет. Вот почему дальнейшее развитие образа Гарта у Паустовского, когда прототип Грина собирается писать роман про лейтенанта Шмидта и хочет сделаться полезным молодой советской республике, к самому Грину никакого отношения не имеет (а, по справедливому замечанию В. Е. Ковского, отражает эволюцию самого Паустовского[405]). Не имеет даже при том, что Грин действительно написал «Повесть о лейтенанте Шмидте», затерявшуюся, как пишет В. Сандлер, в недрах частного издательства «Радуга» и до сих пор не обнаруженную.[406] Разумеется, говорить о произведении, которого никто в глаза не видел, трудно, но если судить по переписке Грина и воспоминаниям его близких, едва ли он придавал этой работе большое значение. Иные сюжеты его влекли.

Первый из крымских романов Грина называется «Золотая цепь». Это история жизни самого Грина, написанная наоборот. Как очень верно заметил серапионов брат и виночерпий Михаил Слонимский, «если „Автобиографическая повесть“ рассказывает о реальной юности Грина, то „Золотая цепь“ говорит о воображаемой его юности».[407]

Там, где Грин потерпел в жизни поражение и обрел победу в литературе, его главный герой молодой моряк и «дикий мустанг среди нервных павлинов» Санди Пруэль по прозвищу «голова с дыркой» побеждает в жизни, но едва ли становится хорошим писателем. Во всяком случае первая фраза романа, принадлежащая перу вспоминающего свою молодость Санди «Ветер усиливался…», несколько смахивает на «Мороз крепчал» Веры Туркиной из чеховского «Ионыча».

Зато все остальное от лица Санди написано Грином гораздо удачнее, и прежде всего возраст героя – излюбленная тема русской прозы от Пушкина до Толстого.

«Мне было шестнадцать лет, но я уже знал, как больно жалит пчела – Грусть… „Кто я – мальчик или мужчина?“ Я содрогался от мысли быть мальчиком, но, с другой стороны, чувствовал что-то бесповоротное в слове „мужчина“ – мне представлялись сапоги и усы щеткой. Если я мальчик, как назвала меня однажды бойкая девушка с корзиной дынь, – она сказала: „Ну-ка, посторонись, мальчик“, – то почему я думаю о всем большом: книгах, например, и о должности капитана, семье, ребятишках, о том, как надо басом говорить: „Эй вы, мясо акулы!“ Если же я мужчина, – что более всех других заставил меня думать оборвыш лет семи, сказавший, становясь на носки: „Дай-ка прикурить, дядя!“ – то почему у меня нет усов и женщины всегда становятся ко мне спиной, словно я не человек, а столб?»

Ему тяжело, холодно, неуютно, он служит юнгой на маленьком, пропахшем сушеной рыбой, ужасном судне под начальством злого и жадного пьяницы-капитана, который штрафует его за утерянное ведро и разбитую чашку, его окружают грубые, насмешливые люди, которые однажды, подпоив мальчика, сделали на его теле наколку с надписью «Я знаю все», потому что в отличие от них он очень начитан, и эта наколка доставляла ему множество огорчений.

Последнее потом действительно отразится в «Автобиографической повести»: «Мое развитие было не в пример выше всех учеников училища, а потому, очень часто, на вопрос: „Кто знает?“, я, подняв руку, звучал, как энциклопедия». Да и ведро ученик Гриневский действительно потерял.

Юный Санди сирота, и жизнь его никому не нужна. «Было холодно, и я верил, что простужусь и умру, мое неприкаянное тело…»

И вот однажды с этим одиноким мальчиком случаются чудеса, каких у вятского «Грина-блина» не было и о которых он мог только мечтать. Начинаются «тридцать шесть часов, которые я провел среди сильнейших волнений и опасности, восхищения, тоски и любви», которые полностью переменили его жизнь и которые и составляют содержание этого романа.

«Золотая цепь» – роман авантюрный, написанный в традициях Стивенсона и одновременно классического романа воспитания, он лишен того символистского тумана и многозначительности, которые присутствуют порой в чересчур больших дозах в «Блистающем мире». Не случайно Грин говорил своей жене: «Это будет мой отдых; принципы работы на широком пространстве большой вещи стали мне понятны и близки. И сюжет прост – воспоминания о мечте мальчика, ищущего чудеса и находящего их».[408]

Однако первым находит чудо не Санди. Жил да был в стране Гринландии бедный и несчастный моряк по фамилии Ганувер, которому однажды в жизни необыкновенно повезло – купаясь, он случайно обнаружил зарытую в песке огромную цепь из чистого золота, выкованную когда-то пиратами и спрятанную на дне морском. Находка сделала его миллионером, однако не принесла счастья. Ганувер построил волшебный, фантастический дворец, изобилующий всевозможными чудесами, для любимой девушки – мотив, отчасти повторяющий «Алые паруса», но далее сюжет развивается в ином направлении – девушка его оставила, а во дворец Ганувера под видом любопытствующих туристов и любителей археологии проникла темная компания в лице одной женщины и двух мужчин.

Эти трое находящихся в розыске преступников поставили целью женить глупого богача на красавице Дигэ, с тем чтобы она стала хозяйкой миллионов Ганувера и золотой цепи. Однако у Ганувера есть верные друзья капитаны Дюрок и Эстамп, которые, узнав о его беде, с помощью Санди совершают путешествие в «страну человеческого сердца», «в страну, где темно», находят прежнюю возлюбленную Ганувера по имени Молли, раскрывают обман коварной троицы и с позором изгоняют преступников, но три дня спустя Ганувер умирает от разрыва сердца (опять же – сердце!), а Молли выходит замуж за Дюрока. Вот и весь нехитрый сюжет.