«Я умнее их всех. У меня есть интуиция, логика, воображение и две жизни, что бы это ни значило. Я умею составлять логические мозаики — мое собственное изобретение. Уникальная игра разума, которая позволяет увидеть все происходящее в мире со всеми возможными ходами всех игроков. И эта рэймская картина тоже сложится, только тумана в ней пока еще многовато».

«Игру разума», в которую стал погружаться Буллфер, прервали самым безобразным образом. Пришел вызов. Бешено-истеричный вопль Некроса.

— Невротик, — пробормотал демон, отключаясь от сложной логической композиции. Послал мысленный ответ и перевоплотился в гигантскую крылатую тварь, распугав бесов.

Властелин Рэйма ожидал в тронном зале. Предвкушая мгновение, когда появится турвон, чтобы закатить ему грандиозный скандал. Но с эффектностью появления Буллфер слегка перестарался. Вместо обычного скромного человеческого образа Его Могущество увидел перед собой крылатую зубастую зверюгу, от которой несло безумием Хаоса.

— Совсем ополоумел! — заорал Некрос неблагозвучно. — Ты в уме?! Что за вид!! Ты соображаешь, куда вваливаешься?!

Неудачное начало. Монстр поменял образ, дабы не раздражать Повелителя еще сильнее.

— В чем дело?

— А сам не видишь?! — Некрос картинно раскинул руки, предлагая полюбоваться… Чем?.. Турвон огляделся. Прежде всего взгляд натыкался на алтарь, горевший прежде ровным багровым пламенем. Теперь из него выплескивалась черная вонючая жидкость.

— Что это? — Естественная брезгливость не позволила подойти ближе, и Буллфер обозревал странное явление издалека.

— «Что это?!» — Некроса затрясло от ярости. — Пока ты, хранитель нашей безопасности, охотишься на ангелов, эта мерзавка осквернила мой алтарь.

— Арэлл!

Буллфер напрягся внутренне, чувствуя, что один из пазлов начинает ломать всю мозаику. —Как?

— Пролила кровь моих жрецов на мой же алтарь. Первым желанием турвона было расхохотаться. Затем тихое бешенство зашевелилось где-то в области груди. Усилием воли он не дал ему хлынуть в голову.

— Дрянь! — продолжал бушевать Некрос — Стерва! Я бы сам свернул ей голову, но оставил все как есть до твоего прихода.

— Я буду судить ее, — медленно произнес Буллфер. — и приговорю. Если хочешь, можешь смыть ее кровью эту дрянь с алтаря.

— Хочу, — прошипел Некрос — Я вырежу всю императорскую семью, если понадобится.

В Рэйме гудел набат. Ревели трубы всех шести храмов. Их заунывные вопли поднимали в воздух стаи ошалевших ворон. Толпы нарядных горожан валили к Форуму.

Сегодня здесь должны были судить Арэлл Селфийскую — развратную элланку, осквернившую жертвенник Великого Некроса. Говорили, что она же отравила лучезарного императора Транквила по наущению Повелителя Эллиды — Друзлта, а может, и еще какого врага Могущественного Некроса. И неизвестно, каких бед от нее можно было ожидать, если бы негодяйку не остановили.

Суд проведет сам Великий турвон. Он избавит Рэйм от элланской заразы. А вот и ее везут. В открытой квадриге, Так, чтобы все славные граждане могли бросить в преступницу камень.

Арэлл стояла, выпрямив спину, и смотрела в толпу сухими глазами. Ни одна слеза не могла пролиться из них, хотя иногда ей хотелось заплакать. Элланку привязали к шесту, торчащему в дне повозки, и теперь всем телом она чувствовала каждый шаг лошади, подпрыгивание колес по мостовой. Кусок выжженной солнцем, окаменевшей глины вылетел из толпы, задел ее плечо, глухо грохоча по доскам, скатился под ноги.

«Люди, что же вы делаете?! Я здесь ради вас. Я хочу помочь вам».

— Она убила императора! Она его отравила!

— Счастье, что лудий Клавдий остался жив! Она хотела убить его следующим!

«Это неправда. Вы же все знаете, что это ложь!» Преторианцы на сытых вороных жеребцах окружали повозку, выполняя роль стражников и одновременно защищая бывшую невесту молодого императора. Иначе толпа, чего доброго, набросилась бы на нее и разорвала или забила камнями. Старуха с развевающимися седыми волосами пробилась ближе, схватилась за борт.

— Из-за тебя убьют моего сына! Его кровью смоют грязь с алтаря Повелителя. Будь ты проклята! Сдохни в муках, дрянь!

Возница обернулся и лениво хлестнул нарушительницу кнутом, та взвыла, и толпа поглотила ее.

Над всеми шестью храмами, не умолкая, выли трубы. Молодых юношей и девушек убивали десятками, чтобы умилостивить Великого Некроса. Их теплая жизненная влага лилась на алтари, смывая кровь жрецов, пролитую Арэлл. «Я не хотела этого! Я не хотела! Я пришла спасти вас, а не убивать! Простите меня. Я буду защищать каждого из вас, так же как защищала мальчика Ионта. Простите! У меня не хватает сил, чтобы отстоять всех!»

Еще один камень рассек кожу на щеке, но она не почувствовала боли. Вина и отчаяние были сильнее.

— Верни мою дочь! Ее убьют из-за тебя!

— Убийца! —Убийца!!

«Простите, люди! Я не знала, что они будут убивать ваших детей! Я могу только уничтожать зло. То зло, что вижу у себя на пути. Я не думаю о последствиях. Я слишком слабая и не слишком умная. Простите меня!»

Глазам стало больно, словно в них насыпали песка, и наконец горячая одинокая капля поползла по щеке. Они смотрели на нее с ненавистью, любопытством, тупым страхом. Рэйм ненавидел ее и желал смерти.

— Арэлл! Арэлл!!

Неизвестно откуда вынырнул Атэр с поцарапанным лицом, разбитыми губами и сверкающими, полубезумными глазами, ловко уклонился от хлыста погонщика, вцепился в повозку:

— Арэлл! Мы здесь! Мы с тобой! Не бойся ничего! Мы поможем! Все будет хорошо! Верь мне! Верь!

Мальчишка отпрыгнул в сторону, увернулся из-под копыт лошади и пропал в толпе.

Как много лиц, и все они обращены к ней. Рэйм ненавидит ее. Но теперь это ее город. Она вернется. Она все равно вернется сюда.

«Я все исправлю. Наберусь сил и помогу вам. Ваше истинное желание — вернуть свободу. А то, чего вы просите сейчас, всего лишь человеческая слабость и страх».

Элланка подняла голову, чтобы не видеть людей, и стала смотреть на небо. Часть его была обрезана крышами высоких домов, так что она видела только узкую синюю полосу, похожую на реку с островками белых облаков.

Ранняя мучительная смерть. Не она ли приближается? Нет! Слишком преждевременно. Еще ничего не сделано, «Я не дам убить себя. Я не позволю им сломать меня. Я знаю, для чего пришла сюда. Я не буду ни о чем думать. Я не буду думать, иначе сойду с ума!»

Крыши домов раздвинулись, узкая река неба влилась в широкое озеро. Преступницу привезли на площадь. Серая, мрачная, величественная базилика[33], украшенная бесчисленными колоннами и статуями, была похожа на храм. Здесь тоже шумела толпа, но солдаты городской когорты оттеснили ее, оставив широкий проход к лестнице.