Доклад директору ФБР Гуверу от 15 мая 1948 г. о послевоенном нацистском канале радиосвязи, по которому в 1947 году дважды проходили сообщения с упоминанием имени Бормана.

Белл с двумя сержантами устроил засаду в том месте, где, как сообщалось, должен был появиться Борман, оставив джип на подъездах к месту. Спустя короткое время они заметили на дороге колонну машин: большой черный легковой автомобиль и два грузовика с прицепами. Капитан Белл подсчитал, что там находилось 16 человек: по шесть в каждом грузовике и еще трое в легковой машине с Борманом; капитан и два легко вооруженных сержанта не смогли бы одолеть такое количество противников. Они следовали за конвоем до тех пор, пока Белл не добрался до телефона в придорожной гостинице, чтобы связаться со штабом. Каково же было его изумление, когда командир сказал ему: «Следите, но не пытайтесь арестовать, повторяю: не пытайтесь арестовать». В следующие два дня английский офицер проделал за своей добычей путь в более чем тысячу километров.

Колонна автомобилей Бормана проезжала полицейские и военные блокпосты без каких-либо препятствий и, наконец, ранним декабрьским утром 1947 года выехали к докам итальянского порта Бари. Из укрытия Белл со своими людьми наблюдал, как автомобили переносили кранами на палубу грузового судна и как Мартин Борман поднимался на борт по трапу. Как только была погружена последняя машина, корабль отшвартовался от пристани и ушел в море. Когда в то же утро Белл выяснил у администрации порта пункт назначения этого судна, оказалось, что оно шло в Аргентину.

В 1999 году на британское телевидение показывало документальный фильм с участием Белла, где он говорил, что «очень сильно сожалеет» о том, что не арестовал Бормана:

Мы были крайне подавлены, и нам потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от этого потрясения: нелегко было сидеть и смотреть, как он уходит; человек, бывший правой рукой Гитлера, смог запросто сеть на корабль и уплыть на свободу. После всех трудностей и тяжелой дороги воздерживаться от каких-либо действий нам было очень тяжело. А просто смотреть на это, просто вот так уйти, будучи не в силах что-то с этим сделать, – да, я был очень расстроен, я был просто подавлен. Но такова была жизнь, мы должны были смириться с этим и вернуться в штаб, получить другое задание, взяться за другое дело.

Белла спросили, как же можно было позволить Борману уйти, и кто, по его мнению, отвечал за это. Он ответил:

Мы были уверены, то Ватикан имеет непосредственное отношение к побегу Мартина Бормана, поскольку нигде на протяжении всего пути его не остановили ни карабинеры [вооруженные формирования, исполняющие полицейские функции в Италии], ни военные; его пропускали совершенно свободно. Все было хорошо организовано. Разве это могло произойти без сотрудничества [!] Ватикана и итальянского правительства? Никто другой не мог это организовать.

17 мая 1948 г. Мартин Борман прибыл в Буэнос-Айрес на корабле «Giovanna C»[617]из Генуи. Хотя нет прямых данных о том, когда и где Борман пересел с одного судна на другое, «Giovanna C» почти наверняка не была тем кораблем, на который Борман вместе с автомобилями отправился из Бари.

На нем было одеяние священника-иезуита, и он въехал в страну по ватиканскому паспорту на имя преподобного Хуана Гомеса. Спустя несколько недель он был зарегистрирован в Апостольской нунциатуре в Буэнос-Айресе как лицо без гражданства и получил удостоверение личности № 073909. Желанную «голубую печать», дающую право на постоянное проживание в Аргентине, в этот документ поставили 12 октября 1948 г. В очередной раз поменяв псевдоним, Мартин Борман с жестокой иронией назвался теперь еврейским именем Элиэзер Гольдштейн.[618]

Борман встретился с семьей Перонов в Буэнос-Айресе вскоре после своего прибытия в Аргентину. Последний этап переговоров о нацистских сокровищах оказался долгим и горячим. Из документов, опубликованных в 1955 году после падения Перона, и позднее, в 1970 году, следует, что Пероны передали Борману обещанные 25 процентов от присвоенных ценностей. Это богатство – помимо не тронутых Пероном инвестиций, которые Людвиг Фройде шаг за шагом осуществлял от лица своего шефа – впечатляет:

187 692 400 рейхсмарок золотом;

17 576 386 долларов США;

4 362 500 фунтов стерлингов;

24 976 442 швейцарских франков;

8 370 000 голландских флоринов;

54 968 000 французских франков;

87 кг платины;

2,77 тонны золота;

4 638 карат бриллиантов и других драгоценных камней.

Даже четверть этих сокровищ, причитавшаяся Борману, была огромным состоянием. Вместе с инвестициями в более чем триста компаний во всех отраслях экономики стран Латинской Америки – в банковской сфере, промышленности и сельском хозяйстве (одна только корпорация Lahusen получила 80 млн песо) – эти деньги стали «важным фактором в экономической жизни Южной Америки».[619]

Несколько позже в том же 1948 году моряк Генрих Бете стал свидетелем момента, когда Борман вновь встретился со своим фюрером[620]на эстансии «Иналько». Бывший рейхсляйтер прибыл в костюме священника, на этот раз под именем «отец Августин». На ранчо он пробыл немногим больше недели. В последний день визита у Бормана с Гитлером состоялась беседа с глазу на глаз, длившаяся почти три часа, после чего Борман покинул Центр.