Я не верил своим глазам. Я не узнавал великого убара. Очевидно, эта одинокая, гордая, красивая женщина действительно стала ему очень дорога.

— Да? — обернулась Вьерна и посмотрела ему в лицо.

Мне показалось, что в ее глазах блеснули слезы.

В эту минуту Марленус, конечно, мог бы о многом сказать Вьерне, но он промолчал. Некоторое время он стоял неподвижно, словно собираясь с силами, а затем снял висевший у него на груди тонкий кожаный шнурок с нанизанными клыками и когтями диких животных. Среди них я заметил золотое кольцо. У меня перехватило дыхание: я узнал перстень с печатью Ара — символ могущества этого славного города.

Небрежным жестом, словно какую-нибудь безделушку, Марленус протянул эти дикарские, эти бесценные бусы Вьерне.

— Возьми, — сказал он. — В Аре с этим ты всегда будешь чувствовать себя в полной безопасности. В твоем распоряжении будет вся сила и вся власть, которой располагает Ар. Этот перстень равносилен слову убара. Показав его, ты сможешь закупать себе припасы в нашем городе, тебе будут подчинены солдаты гарнизона Ара. Каждый, увидев этот перстень, поймет, что ты облечена высшей властью Ара.

— Но мне ничего этого не нужно, — возразила Вьерна.

— Носи его ради меня, — сказал Марленус.

Вьерна улыбнулась.

— Тогда с удовольствием, — ответила она и надела себе на шею бусы из клыков и когтей диких животных, с золотым перстнем-печаткой посредине.

— Такой перстень достойна носить убара Ара, — сказал Марленус.

— У меня есть леса, — ответила разбойница. — Разве они не прекраснее даже самого красивого города на свете — Ара?

Они посмотрели в глаза друг другу-

— Я больше никогда тебя не увижу, — задумчиво произнес Марленус.

Вьерна пожала плечами.

— Может быть, нет, — ответила она, — а может, и да.

Во взгляде Марленуса промелькнуло удивление.

— Возможно, когда-нибудь я навещу Ар, — сказала Вьерна. — Я слышала, что это очень красивый город.

Марленус криво усмехнулся.

— А возможно, вы будете время от времени наезжать в северные леса поохотиться, — добавила девушка.

— Да, это желание у меня не пропало, — признался великий убар.

— Вот и отлично. Значит, когда-нибудь мы сможем поохотиться вместе. — Она собралась уходить.

— Желаю тебе удачи, — негромко произнес ей вслед Марленус.

Вьерна обернулась.

— Великий убар, такое пожелание уже само по себе удача, — рассмеялась она и добавила: — Я тоже желаю вам всего хорошего.

Через минуту ее хрупкий силуэт растаял в тени густых деревьев.

Марленус долго стоял, глядя ей вслед. Затем медленно повернулся ко мне и незаметно провел рукой по лицу.

— Проклятый ветер, стегает по глазам, как кнутом, — усмехнулся он. — Вот, слезу вышибает. — Убар оглянулся на своих охотников. Никто из них не осмелился произнести ни слова. — Женщина, что с нее возьмешь? — словно извиняясь за происшедшее, пожал он плечами и тут же добавил: — Давайте лучше займемся делами. — Он посмотрел на меня.

— Тиросцы, находящиеся сейчас в трюмах «Рьоды» и «Терсефоры», будут доставлены в Порт-Кар и проданы там на невольничьих рынках, — ответил я на его невысказанный вопрос. — Деньги, вырученные от их продажи, разделят между моими людьми, которые побывали в плену тиросцев.

— Эту женщину я хочу оставить себе. — Марленус ногой толкнул стоявшую перед ним на коленях Хуру и повалил ее на песок. — Мне ее вернула та женщина, Вьерна, когда еще носила мой ошейник.

— Она ваша, — сказал я.

Хура глухо застонала. Думаю, она будет неплохо смотреться в шелках, выделенных ей Марленусом, ее хозяином.

— Одна рабыня в моем караване — твоя, — сказал мне Марленус, указывая на Гренну.

Она была привязана к остальным разбойницам, но, когда девушки-пантеры Вьерны разбежались выполнять распоряжение своей предводительницы, Гренна осталась стоять вместе с разбойницами Хуры. Гренну отделили от невольничьего каравана, перерезав удерживающий ее за шею кожаный ремень. Она упала передо мной на колени и низко опустила голову. Концы перерезанного ремня болтались у нее на груди.

— Она тебе нравится? — спросил я у Арна.

— Да, вполне, — ответил он.

— Она твоя, — сказал я ему и кивнул Турноку: — Сними с нее ошейник.

Арн тем временем собрал своих разбойников, тех, что сопровождали меня в лесу.

— Я ухожу, — сказал он.

— Желаю тебе удачи, Арн, — сказал я, — тебе и твоим парням.

Арн махнул на прощание рукой и неторопливо побрел вдоль берега. Некоторое время Гренна недоуменно смотрела ему вслед. Затем вскочила на ноги и побежала за ним. Руки у нее все еще были связаны за спиной.

— Хозяин, подождите! — закричала она.

Арн оглянулся.

— Я разбойник, — сказал он, — мне нет необходимости иметь рабыню.

— А как же я? — Девушка казалась совершенно растерянной.

Он окинул ее задумчивым взглядом.

— Ты красивая, — сказал он. — Ты мне нравишься.

— Ничего не понимаю, — пробормотала она.

Он повернул ее спиной к себе и охотничьим ножом перерезал кожаный ремень, все еще стягивающий ее шею, а затем разрезал веревки у нее на руках. После этого снова развернул ее лицом к себе и с нежностью, которой от него едва ли можно было ожидать, приподнял ей подбородок и поцеловал в щеку.

— Я больше не должна вам подчиняться? — прошептала она, не глядя ему в глаза.

Арн выпустил ее из объятий.

— Да, ты свободна.

Гренна посмотрела ему в лицо. Судя по всему, она совершенно не понимала, что происходит.

— У меня мало времени, — прервал затянувшуюся паузу Арн. — Я разбойник. Чтобы жить, мне нужно охотиться. — Он собрался уходить.

— Послушайте! — воскликнула разбойница. — Я Гренна, я была ближайшей помощницей Хуры. Я тоже разбойница. Я хорошо знаю лес и, чтобы жить, мне тоже нужно охотиться!

Арн снова обернулся к ней.

— Ты находишь меня привлекательным? — поинтересовался он.

— Да, Арн, — ответила девушка.

— Едва ли я достоин иметь свободную спутницу, — сказал Арн. — У меня на голове выбрита позорная полоса, свидетельствующая о том, что я побывал в руках у женщин.

— А хотите, я тоже выбрею себе на голове такую же полосу? — предложила она. — Ведь я побывала в руках у мужчин!

Арн рассмеялся.

— Мне пора на охоту, — заметил он.