«Сзади тебя мои воины. Ты умрешь, и перестанешь досаждать, человек. Я рада, что ты пришел сюда. Это хороший подарок, думаю, ты и на вкус неплох».

Юмор у нагов? Он даже поежился от холодка, который пробежал по позвоночник, и несколько раз глубоко вдохнул в себя воздух, наполненный змеиным запахом, приводя себя к пустоте. Внутри просыпалась злость.

— Не смогу убить тебя, так уничтожу твои яйца!

Вадим выхватил стилет и отпрыгнул к стене, под ногами мягко хрустнули истлевшие кости. Гадкий звук. Крот подумал о том, что если останется жив, то ему долго будет сниться этот зал, наполненный костями, и схватил ближайшее яйцо. Размером оно было чуть больше страусиного, только вместо скорлупы на нем была кожистая оболочка. Оно весило килограмм пять, было теплым и от него мерзко пахло змеей. Он замахнулся стилетом.

Самка яростно зашипела, и огромная плоская голова метнулась к нему. Пасть открылась и из загнутых назад зубов закапал яд. Там, куда попадали капли, лишайник темнел и переставал светиться.

«Не смей, человек!»

— Раз мне все равно умирать, — камень жег кожу, от него шли спокойствие и уверенность, — то постараюсь перед смертью уничтожить все твое потомство. Ты пожалеешь о том, что отказалась меня отпустить…

Самка яростно зашипела и рванулась к нему. Вадим ткнул стилетом в яйцо, из него побежала неприятно пахнущая жидкость, и отбросил его в сторону. Голова змеи ударилась о стену рядом, когда он присел. Крот ускорился, и движения нага стали казаться замедленными.

Он перекатился по костям в сторону, схватил еще одно яйцо и кинул в распахнутую пасть. Самка инстинктивно сглотнула его, и так яростно зашипела, что стало больно ушам.

«Ты умрешь, человек! Вы умрете все!»

Бросать яйцо в пасть вероятно не стоило, потому что после этого и другие наги бросились на него. Четыре огромных существа размером больше современных анаконд в одном небольшом помещении, наполненном костями и яйцами. Им было тесно, они мешали друг другу. Их движущие тела заполняли все пространство, а он был маленьким, юрким человеком, который очень не хотел умирать.

Он подпрыгнул вверх, уворачиваясь от удара плоской головой самки, и откатился в сторону, чувствуя мягкий хруст костей под спиной. Похоже, под воздействием влаги, они перестали быть твердыми, а стали мягкими словно резина. И это было хорошо, а то бы он не встал после такого падения. Рядом еще один наг прыснул ядом — он успел увернуться, а кости задымились так, словно на них вылили азотную кислоту.

Еще одно тело проскользнуло рядом и влепилось со всего размаха в стену. Такое упускать было нельзя. Вадим прыгнул на холодное, скользкое, мерзко-пахнущее существо, стилетом пробил твердую кожу и вошел в позвоночник. Наг взвыл и скрутился так, что Вадим едва не раздавило. Он успел отпрыгнуть и приземлился на яйца, которые хрустнули под ногами.

У нага начались предсмертные конвульсии, его мощное тело забило по стенам, сбивая со стены и пола светящийся лишайник. Яйцам досталось больше всего, умирающий змей раздавил их большую часть.

Наги били хвостом, пытаясь сбить с ног, кусали и брызгались ядом, но ему удавалось уворачиваться — частью оттого, что был их быстрее, но больше потому что змеям не хватало места. Они мешали друг другу, врезались в стены, выбивая из нее валуны, перегораживали друг другу дорогу, не давая прицеливаться.

Каждый из оставшихся нагов весил свыше тонны, а самка даже больше, они были сильны и стремительны, поэтому неудивительно, что из стен повалились валуны, а все вокруг зашаталось.

С потолка полетели деревянные балки перекрытия, посыпалась земля, и Крот понял, что нужно сматываться отсюда, пока не поздно. Благодаря тому, что лишайник почти весь оказался содран, наконец-то проснулось его новое зрение, и он смог увидеть в стене небольшое отверстие на уровне пола.

Увернувшись от очередного удара змеи, Вадим бросился рыбкой в него, надеясь на то, что змеям не удастся в него пролезть. Ему самому с огромным трудом удалось просунуть плечи, а потом, скользя ногами по раздавленному лишайнику и яйцам, протиснуть грудь.

Конечно, он рисковал застрять, но других вариантов все равно не было, так как потолок начал рушиться.

Вадим, обдирая руки и плечи, пролез пару метров по узкой норе и оказался в небольшой пещерке, примерно два на два, образованной несколькими огромными речными валунами, когда-то выпавшими из стены. Здесь он остановился. Конец пути. И тут все начало рушиться. Затряслась земля, грохот стоял такой, что уши закладывало. Он прижался к холодной шероховатой поверхности базальта, стараясь вжаться в него и закрыл глаза.

Когда грохот стих, он огляделся своим новым зрением и понял, что находится под завалом длиной метров двадцать и высотой метров пять. Его спасли валуны, если бы не они, от него осталось только мокрое место. Он выжил, только надолго ли?

Единственная хорошая новость была в том, что все наги, включая их яйца, погибли под обвалом. Это было замечательно. Туда им и дорога. Он отомстил за людей, которых они сожрали, жаль только, что недолго переживет своих врагов.

Он вздохнул и вытянул ноги, они уперлись в камень. Все его жизненное пространство составляло метр в ширину, полтора в длину — немного не хватило до нормальной могилы в два квадратных метра.

Как всегда после драки начался откат, комбинезон промок от пота, сердце забилось как бешеное, потом начало успокаиваться, и он почувствовал голод.

С собой Крот взял только один паек, поэтому решил, что еду немного побережет, он съел пачку крекеров и запил водой из фляжки. После этого лег на спину и заснул. Сон — лучшее средство в безнадежной ситуации, после него голова работает лучше.

По ощущениям спал он недолго, часа два, и за это время ничего не изменилось. Он по-прежнему лежал под завалом, а вокруг, насколько позволяло новое зрение, никого не было. Даже крыс.

За время его сна воздух в его убежище однозначно стал хуже. Получалось, кислород сюда не попадал, а это значило, что жить ему осталось сутки или того меньше.

Камень на груди начал нагреваться, и скоро разогрелся так, что он почувствовал запах своей паленой кожи. Он тронул камень, убедился в очередной раз, что тот холодный. Но как только сжал оберег в руках, то почувствовал, как его мозги поплыли, затуманились.

Перед глазами причем замелькали какие-то непонятные картинки причем с такой огромной скоростью, что слились в одну мутную полосу. Ощущение было таким, словно кто-то неведомый вливает в мозг какую-то информацию. От этого насильственно втискиваемого в его голову знания тело задрожало мелкой дрожью, а желудок отозвался острой колющей болью. Давление на мозг продолжало усиливаться, скоро оно стало настолько нестерпимым, что он потерял сознание.

Очнулся Вадим от жуткой боли, голова раскалывалась. Воздух стал еще более спертым, вокруг ничего не изменилось.

Он протянул руку и тронул огромный валун, который спас его, а теперь стал стенкой его каменного склепа. Оберег стал жечь кожу. Крот уперся ногами, и попробовал сдвинуть камень в сторону. Мышцы зажгло огнем, пот потек по коже, сердце застучало с огромной скоростью, в голове закружилось, а валун двинулся с места.