– Сенатор вас ждет, – объявило это платиновое чудо. – Прошу.

Ждет, значит. Значит, не так занят, как мне вкручивали по телефону.

На пороге меня опять робость пробрала – все же в первый раз меня приглашают к сенатору. Но тут я взяла себя в руки и цыкнула так, что голова сама собой гордо поднялась, плечи расправились, и вошла я вся из себя такая внушительная, хоть сейчас на передовицу.

Кабинет был огромный, и я вначале подумала, что мы попали в спортзал. Ну, дверью ошиблись, с кем не бывает. Только потом увидала стол. О таком столе я мечтала давным-давно. Но стоять он должен был у меня в спальне, под балдахином, и называться кроватью, нет, ложем для любовных утех. Широким-широким. Правда, в мою квартиру он бы все равно не вместился.

Я покосилась на своих спутников. Щербаков был, как всегда, убийственно серьезен, Заброцкий же, как мне показалось, совершенно не осознавал важности момента – глазел по сторонам и, поймав мой взгляд, игриво подмигнул.

Ну, держись, Кейт. Сейчас что-то будет.

Первое, что я понял, вступив в этот кабинет, в нем чего-то отчаянно не хватает. И только через секунду понял, чего.

Портрета.

В каждом из неисчислимых присутственных мест России взирает на тебя со стены Е. И. В. Александр Георгиевич Романов, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая. И так быстро привыкаешь к этому пронзительному взору, что отсутствие его замечается быстрей, чем присутствие.

В этом кабинете портретов не было. Само собой, президентов развешивать по стенкам накладно – меняй их потом каждые четыре года, но уж народных героев-то могли бы. Впрочем, с какой стати? Они все уже увековечены – на банкнотах. Были зато какие-то фотоснимки во множестве – каждый в отдельной лакированной рамке, – и нечто вроде дипломов. Это меня не удивило. Я еще на Аляске заметил склонность янки выставлять все свои достижения напоказ.

Потом я заметил стол. На этом столе можно было играть не в пинг-понг, а в футбол – и я клянусь, по краям осталось бы место для беговой дорожки! Мне даже страшно стало, что мы до сенатора просто не докричимся.

Где-то по другую сторону площади, мощенной полированным деревом, нам навстречу поднялся седеющий крепкий мужчина с радушной улыбкой и холодными глазами прожженного политикана.

– Добрый день, господа, – произнес он хорошо поставленным актерским баритоном. – Присаживайтесь, прошу.

С присаживанием вышла заминка – кресел перед столом стояло только два. Непосредственный Андрей оттащил стул от низенького столика в углу и этим закрыл вопрос, но я заметил, как у сенатора дрогнули крылья носа. Вероятно, его посетители позволяли себе вольности нечасто, если вообще позволяли.

Наверное, Кейт не преувеличила, говоря, что это важный чин. В политической системе Соединенных Штатов я разбирался откровенно плохо – солдаты, как известно, вступают, когда политики сходят со сцены. Поразмыслив, я решил обращаться к сенатору так, как обращался бы к губернскому земскому голове, с поправкой на то, что этот тип – янки и бояться меня не обязан.

– Итак, что вам будет угодно? – произнес я тоном, не оставляющим сомнения, что это не мы тратим время сенатора, а он – наше.

Аттенборо помедлил с ответом – встал, прошелся до окна, вернулся обратно к столу. Наверное, ему казалось, что таким образом он нагоняет на себя значимости.

– Я пригласил вас сюда не как политик, а как гражданин, – выговорил он с некоторым напряжением. – Как американский гражданин.

И как это прикажете понимать?

– Мне известно, зачем вы прибыли в нашу страну, господа Шчербаков и Заброцки. И я заявляю вам – вы ищете черную кошку там, где ее нет. Как сенатор, я официально заявляю, что отрицаю любую возможность того, что убийцы нашли приют на американской земле. А как озабоченный гражданин, я приложу все свои усилия, чтобы эти позорные подозрения были немедленно сняты.

– И чем вы готовы нам помочь? – поинтересовался я. Кейт многозначительно закашлялась.

– Помочь? – Сенатор надулся жабой. – Я подал запрос в Госдепартамент на вашу немедленную высылку из страны! Мне не нравится, когда русские сыщики считают американцев повинными во всех смертных грехах. Мне не нравится, когда они приезжают к нам в поисках козлов отпущения. Мне не нравится, что они шляются по нашим улицам, точно У себя дома! И я буду чертовски… простите, мисс Тернер.

– Офицер Тернер, – машинально поправила Кейт.

– Чертовски рад, когда вас под конвоем посадят в самолет и вышлют отсюда в вашу Сибирь!

– Интересно, – усмехнулся я. – Вы считаете, что лучший способ избавиться от подозрений – это услать подозревающих куда подальше? Я-то считал, что проще эти подозрения снять.

– Я не намерен с вами спорить. – Сенатор подозрительно быстро успокоился. Или у него железная выдержка, или все его негодование – липовое. – И терпеть ваше присутствие на американской земле я тоже не намерен. Думаю, мои избиратели со мной согласятся. Нашей стране достаточно позора. Еще не хватает, чтобы нас считали пособниками международного бомбизма. Мы наделали слишком много ошибок в прошлом. И я присмотрю, чтобы они не повторялись.

Краем глаза я заметил, что Заброцкий, совершенно не прислушиваясь к беседе, внимательно изучает обстановку кабинета.

– Сенатор Аттенборо, вы пригласили нас только для того, чтобы сорвать злость, или у вас есть другие идеи? – поинтересовался я, когда тот замолк.

– Я предлагаю вам немедленно свернуть свою… деятельность, свою антиамериканскую деятельность, и отбыть на родину, – заявил сенатор. – Только так вы сможете избежать высылки. Я мог бы не предупреждать вас, но мною движет обыкновенное человеческое сочувствие. Вы не найдете здесь ничего, потому что искать нечего. Америка не замешана в каких-либо преступлениях. Уехав, вы избавите себя от разочарований и унижений.

Я чуть не задохнулся. Мне хотелось вслед за Андреем возопить: «Что за барство?!» Или этот господин обладает рычагами влияния на государственную политику, или он отчаянно блефует. Первое казалось мне невероятным, а второе – неправдоподобным.

– Спасибо за предупреждение, сенатор, – произнесли мои губы, – но мы, пожалуй, останемся. Думаю, мы уже вышли на след настоящих преступников, не исполнителей, а заказчиков убийства, и находятся они здесь, на территории Соединенных Штатов. Больше того, – я почувствовал в себе необыкновенный порыв к вранью, – опоздай вы на день другой со своим вызовом, и мы смогли бы представить их имена вместе с уликами.

– Думаю, вы лжете, мистер Шчербаков, – выговорил сенатор тяжело. – Поверьте, я достаточно хорошо информирован о ваших действиях, и вы не могли получить никаких важных сведений за эти три дня.

– Значит, вы недостаточно хорошо информированы, вот и все, – Я пожал плечами. – Вы хотите еще о чем-то нас предупредить, или это все?