С этой секунды время помчалось вскачь, а в мозгу, в сердце, а позже и на бумаге начала формироваться егце одна повесть из нашей подводной жизни. На этот раз повесть трагическая.

Благодаря крутым мерам удалось в считаные часы сформиро­вать и обеспечить необходимым имуществом подвижную группу радиационной безопасности во главе с инженер-капитаном 3-го ранга Новиковым, медицинскую группу под руководством подпол­ковника Денисова и ремонтную группу, которую лично возглавил заместитель командующего флотилией инженер-капитан 1-го ранга Зарембовский.

Поднятый по тревоге резервный экипаж подводной лодки, однотипной с аварийной, под командованием капитана 2-го ранга Черненко привел себя в полную готовность в установленный срок. Кроме того, начальник штаба флота направил в Западную Лицу дежурный сторожевой корабль с задачей доставить всех нас в Се- вероморск к борту плавбазы «Волга», которая экстренно готовилась к океанскому походу.

Все наше имущество — изолирующие противогазы и индивиду­альные дыхательные аппараты, приборы газового и радиационного анализа, мотки шлангов и кабелей, баллоны со сжатым азотом и ацетиленом, сварочные и газорезные агрегаты, пучки электродов, ящики с деталями и оборудованием, медицинские укладки, одеяла, теплая одежда и разовое белье разложено на причале, к которому подошел сторожевик.

Грузились молча и быстро. С окончанием погрузки приказал построить аварийные партии и резервный экипаж, осмотрел людей, коротко объявил обстановку и поставил задачу. Спросил, нет ли больных или другой причины, мешающей кому-либо выйти в море. Пояснил, что может случиться не только с техническими неисправ­ностями, но с высокими те/^пературами, токсичной газовой средой радиационной обстановкой и с трупами товарищей по оружию. Напомнил, что беру с собой добровольцев.

Ответов не последовало. 186 подводников, половина из кото­рых — офицеры, стояли молча, сосредоточенно и спокойно. Глядя в лица моряков, я понимал, что у всех свежа в памяти трагедия трехлетней давности на «Ленинском комсомоле», что братская могила на окраине жилого поселка тревожит душу, но воинский долг и профессиональное товарищество для них превыше всего, и поэтому очень ценил это спокойствие.

Сверив в последний раз список уходящих в море и подписав его, я приказал начальнику тыла капитану 1-го ранга Филиппову «смотреть в оба». Список передать оперативной службе для пред­ставления по команде, а сам поднялся на мостик сторожевика, за кормой которого тут же вскипели белые буруны, и корабль лихо отскочил от причала, разворачиваясь на выход. Борис Константи­нович (капитан 1-го ранга Филиппов. — В.Ш.) еще долго махал нам фуражкой на счастье, пока не скрылся из виду.

В Североморск пришли далеко за полночь и ошвартовались прямо к борту «Волги». Впрочем, апрельская полночь в Заполярье — все равно, что ясный день в Ленинграде. Поэтому я немедленно от­правился в штаб флота для уточнения обстановки, а экипаж занялся перегрузкой имущества на плавбазу.

Григорий Гаврилович Исай находился на своем рабочем месте и, несмотря на измученный вид, весьма обрадовался моему скорому прибытию. Мы уточнили, что подводная лодка К-8 — третья по сче­ту в серии атомных первенцев Северного флота, 11 лет тому назад пришедшая в Западную Лицу. Однако ныне, после модернизации, входящая в состав вновь сформированной дивизии в Гремихе, возвращается в базу после боевой службы на Средиземном море. Командует лодкой капитан 2-го ранга Всеволод Бессонов, а старшим на борту является заместитель командира дивизии капитан 1-го ранга Владимир Каширский.

Сравнительно молодого командира Бессонова я представляю себе только по рассказам сослуживцев, зато Каширского знаю ве­ликолепно, поскольку он командовал у меня на дивизии подводной лодкой К-21, и я лично аттестовал его, как опытного подводника на повышение.

Мы уточнили также, что в связи с проведением маневров «Оке­ан» подводной лодке К-8 продлена автономность, и она решением Главкома включена в план учений для действия в Атлантике на стороне «синих». Для этого на одном из средиземноморских рейдов лодку дозаправили продовольствием и средствами регенерации воздуха.

К сожалению, информация об аварии на «К-8» в штабе флота весьма скудная. Известно только, что около двух суток тому назад болгарский транспорт «Авиор» с советским капитан-наставником на борту перехватил на международной частоте маломощный уль­тракоротковолновый сигнал бедствия «SOS».

Через транспорт в Варну, оттуда в Москву и далее через Севе- роморск сигнал дошел до командующего Северным флотом, нахо­дящимся в Атлантике на крейсере «Мурманск», а «Авиор» пошел на поиск и примерно в 500 милях к северо-западу от побережья Испании обнаружил подводную лодку, всплывшую в надводное положение.

Прямой радиосвязи с «К-8» штабу флота установить не удается, но через транспорт с лодки сообщили, что в результате пожара в третьем и седьмом отсеках 30 человек погибло, остальные находятся в тяжелых условиях, а энергетическая установка выведена из строя. «Мурманск» следует к месту аварии. Туда же подтягиваются не­сколько советских кораблей и судов из близлежащих районов. Вот и все, что пока знаю.

Начальник штаба флота пообещал подпитывать меня инфор­мацией по мере ее поступления, пожелал счастливого плавания и разрешил по готовности отходить.

Уже на Североморском рейде, когда плавбаза разворачивалась носом на выход, а я наблюдал за этим маневром сквозь толстые стекла ходовой рубки, оперативный дежурный флота по радиоте­лефону доложил о том, что с аварийной лодки на борт болгарского транспорта принято 43 подводника.

Ровно в 8 часов 11 апреля «Волга» дала ход и, постепенно увели­чивая его, устремилась по установленному маршруту к вероятному месту аварии подводной лодки Бессонова.

Баренцево море встретило нас традиционной апрельской солнечной и штилевой погодой. Плавбаза скользила по воде, как по маслу. Но мне не до красот природы. Мучительно пытаюсь представить себе состояние аварийного корабля. Уединившись с Зарембовским во флагманской каюте, в которой всего-то полтора года назад я жил во время делового захода в египетский порт Алек­сандрию, мы обсуждаем теперь возникшую ситуацию и варианты возможных действий.

— С лодки на транспорт принято 43 человека, — говорю я сумрачному инженер-механику. — Что это за люди? Предполагаю, что отравленные окисью углерода либо пораженные тепловыми ударами, но живые. Трупы вряд ли стоило эвакуировать. Спасать надо живых. Как ты думаешь?

— А черт его знает, — отвечает Зарембовский.

— Если 43 человека эвакуировано и 30 предположительно погибло, то, следовательно, на борту осталось чуть меньше сорока дееспособных членов экипажа. Что они смогут?

— Это зависит от состояния корабля.

— А как ты это себе представляешь, Леонидыч? Давай рас­суждать исходя из наихудшего варианта.

— Если пожар возник не только в седьмом отсеке, где рас­положен пульт управления главной энергетической установкой и в центральном посту, то это почти катастрофа, — хмурился Вла­дислав Леонидович. — Аварийная защита наверняка сработала, и реакторы заглушены, однако при этом не долго протянут и другие механизмы, обеспечивающие теплосъем Аккумуляторная батарея разрядится быстро, а на дизельгенераторы надежды мало. К ним может не быть доступа, поскольку они блокированы с обеих сторон аварийными отсеками.