Галени посмотрел на Майлза не сказать чтоб дружелюбно.

– Он будет дядя Марк, – продолжил Майлз с ленивой, дьявольской улыбочкой. – Ты – дядя Дув. Полагаю, что я буду дядей Майлзом. Вот уж никогда не думал, что стану чьим-то дядей! Единственный ребенок…

Кстати о птичках… Если Катриона согласится выйти за него замуж, то он автоматически станет дядей и заодно приобретет трех шуринов, трех своячениц и готовый ворох племянников и племянниц. Не говоря уже о тесте с тещей. Интересно, со сколькими из них ему не повезет? Или (вот новая раздражающая мысль!) кому не повезет с ним самим?

– Как по-твоему, они поженятся? – серьезно спросил Дув.

– Я… не могу точно сказать, какой вид связи они в конечном счете изберут. Но в одном я уверен: тебе не оттащить Марка от Карин даже на аркане. И хотя у Карин есть все основания не слишком спешить, я сильно сомневаюсь, что кто-нибудь из семейства Куделка умеет предавать доверие.

На последнюю реплику Галени слегка смягчился, как бывало с ним всегда при любом упоминании о Делии.

– Придется тебе смириться с наличием Марка, – подвел итог Майлз.

– Хе, – изрек Галени. Трудно сказать, что это было – выражение смирения или признак желудочной колики. Но, что бы это ни было, коммодор попрощался и направился к дверям.

* * * На выходе из коридора в вестибюль Марк столкнулся со спускавшейся по лестнице матерью.

– А, Марк, – произнесла графиня Форкосиган таким тоном, словно хотела сказать: «Тебя-то мне и надо». Он послушно остановился. Графиня оглядела его опрятный наряд – любимый черный костюм, темно-зеленая рубашка. – Ты куда-то собрался?

– Ненадолго. Хочу попросить Пима, чтобы он выделил мне водителя-оруженосца. У меня встреча с одним другом лорда Форсмита, он обещал мне объяснить, как действует на Барраяре система транспортировки товаров. Кстати, возможный будущий клиент. Я подумал, если я приеду на лимузине, весь из себя Форкосиган, это произведет хорошее впечатление.

– Скорее всего…

Дальнейшие комментарии были прерваны появлением из-за угла двух ребятишек: Пимова сынишки Артура, тащившего ароматическую палочку, и парнишки Янковского, Дениса, волокущего многообещающий здоровенный кувшин. Они понеслись вверх по лестнице, промелькнув мимо графини с торопливым:

– Здрасте, м’леди!

Корделия, улыбнувшись, проводила их взглядом.

– Новые рекруты от науки? – поинтересовалась она, когда хохочущие мальчики скрылись из виду.

– Скорее – от предприятия. Марсию осенила гениальная идея: она назначила приз за каждого сбежавшего жучка-маслячка и отправила на отлов детишек. Плата – марка за штуку. Дополнительный приз – десять марок за королеву. Энрике теперь полностью занят своими генетическими моделями, в лаборатории полный порядок, а я могу вернуться к финансовому планированию. Мы получаем отловленных жучков в среднем по два-три в час. Завтра, в крайнем случае – послезавтра все закончится. Хорошо, что пока никому из детей не пришла в голову светлая мысль проскользнуть в лабораторию и выпустить новую партию жучков, чтобы возобновить источник пополнения финансов. Надо бы поставить на всякий случай замок.

– Будет тебе, Марк! – засмеялась графиня. – Ты оскорбляешь их честь! Это ведь отпрыски наших оруженосцев.

– Уж я бы в их возрасте точно додумался.

– Не будь это жучки их сюзерена, возможно, так бы они и сделали. – Она улыбнулась – и тут же сделалась серьезной. – Кстати об оскорблениях… Хотела тебя спросить, не доходили ли до тебя мерзкие слухи о Майлзе и госпоже Форсуассон?

– Последние несколько дней я практически не вылезал из лаборатории. Майлз же там почему-то не появляется. Что за мерзкие сплетни?

Графиня сощурилась, подцепила его под руку и повела в комнату перед библиотекой.

– Вчера вечером на приеме у Форинниса Иллиан с Элис отвели меня в сторонку и все рассказали. И я очень рада, что они сделали это первыми, потому что потом до конца вечера меня просветили еще двое. Версии изложили разные. Первый доброжелатель хотел получить подтверждение. Второй надеялся, что я передам это Эйрелу, поскольку сам не осмелился, слизняк бесхребетный. Похоже, по городу пошли слухи, будто Майлз каким-то образом убрал с дороги Катриониного мужа.

– Ну, тебе эта история известна куда больше, чем мне, – резонно заметил Марк. – А он убрал?

– А тебе это важно? – нахмурилась графиня.

– Да не особенно. Насколько я понял – больше из недомолвок, чем из бесед, – Тьен Форсуассон лишь попусту переводил пищу, кислород и время.

– Майлз говорил тебе что-нибудь, что… позволило бы тебе усомниться в причине гибели Форсуассона? – спросила Корделия, усаживаясь подле украшавшего стену огромного старинного зеркала.

– Нет. – Марк помялся и сел напротив. – Хотя, по-моему, он винит себя в каком-то промахе. Если бы он действительно ради нее грохнул это ничтожество, роман был бы куда более захватывающий.

Графиня вздохнула, подавив смешок.

– Мне иногда кажется, Марк, что, несмотря на все старания бетанского врача, твое джексонианское воспитание по-прежнему дает о себе знать.

– Извини. – Нимало не смутившись, он пожал плечами.

– Меня трогает твоя искренность. Только будь добр, не высказывай эти несомненно искренние чувства в присутствии Никки.

– Может, я и джексонианец, мэм, но не совсем уж пропащий.

Графиня кивнула. Она собралась еще что-то сказать, но тут распахнулись двойные двери библиотеки и появились Майлз с коммодором Галени.

Галени остановился и вежливо поздоровался с графиней. С Марком он поздоровался куда прохладнее, будто Марк внезапно заболел каким-то чудовищным кожным заболеванием, но Галени слишком вежлив, чтобы это заметить. Марк ответил тем же.

Галени долго не задержался. Майлз проводил его и направился назад в библиотеку.

– Майлз! – окликнула графиня. Она встала и пошла за ним. Марк покорно поплелся за матерью.

Корделия поймала Майлза у камина, возле софы.

– Со слов Пима я поняла, что в наше с Эйрелом отсутствие тут вчера была госпожа Форсуассон. Она была тут, а я ее не застала!

– Визит был не совсем светский, – ответил Майлз, опускаясь на софу. – И вряд ли я мог задержать ее до полуночи, чтоб она дождалась вашего возвращения.

– Логично, – согласилась она – и окончательно захлопнула ловушку, усевшись на софу напротив. – И когда же нам будет позволено с ней познакомится?

Майлз опасливо покосился на мать.

– Не… не сейчас… Если не возражаешь. Наши отношения пока… несколько… деликатны.

– Деликатны, – повторила графиня. – Это некоторое улучшение по сравнению с разрушенной жизнью и рвотой?

В глазах Майлза мелькнул проблеск надежды, но он покачал головой.