И пошло-поехало: всякое национальное действие, необходимое для дыхания, будь то культурное, духовное, гражданское шевеление, — непременно „наци“, окраска фашизма. Православная икона — „наци“, русский язык — „наци“, народная песня — „наци“. Истерично, напористо, злобно-вдохновенно — и беспрерывно».

Но возникал вопрос: почему клеветникам верят иные из читателей, почему даже представители власти не стесняются болтать об «угрозе русского фашизма»? Писатель и тут не уходит от ответа:

«Для меня, признаться, это самый трудный вопрос: почему верят? Почему себе, сердцу своему, атмосфере вокруг себя перестают доверять и готовы чуть ли не руки вверх при окрике „фашист“! Да, дурачат, да, владеют мощнейшими средствами для массового одурачивания, применяют новейшие технологии одурачивания… Но ведь и у телёнка есть чутьё, где волк и где собака. Да, русский человек оказался в изоляции от своих учителей, его сознание и душу развращают и убивают вот уже более десяти лет, но чутьё-то, чутьё-то, если не разумный и независимый взгляд!.. У нас в крови это всегда было — издали распознавать злодейство. Как можно верить киселёвым, доренкам и сванидзе, убеждающим русских в русском фашизме! На них же, этих телевещателях, всё написано: как, почему и с какой целью. Они жируют на каждом скальпе „отстреленного“ в дикой, с их точки зрения, стране…

Но не больно-то, надо полагать, люди и верят. Иначе не нарастало бы сначала глухое, а теперь уже всё более открытое недовольство против „духов злобы“. Как не верят и подписантам из известной обоймы „творческой интеллигенции“, время от времени призывающим к расправе над нами. Народ на мякине не проведёшь. Визг, поднятый вокруг „русского фашизма“ и антисемитизма, неприличен, он сам выдаёт себя с головой. Будь действительно опасность фашизма, реакция должна бы быть серьёзней, как накануне Второй мировой войны. Тут и детектора лжи не надо, так видать. Опасность-то, кстати, есть, но с какой стороны — вот тут надо всматриваться зорче.

Под экономической разрухой, несмотря на огромные потери, мы выстояли, под нравственной разрухой выстояли, сопротивление нарастает. Ну так „русским фашизмом“ его по голове, русского человека, как контрольным выстрелом в затылок. „Цивилизаторы“ раз за разом спасают мир от смертельной опасности, которая исходит почему-то от самых обессиленных экономической блокадой и бомбардировками — от иракцев, от сербов… И вот теперь очередь России. Это закон хищников, уголовщины — добивай раненых, больных, измождённых, виноватых лишь в том, что они не признают свободы на поводке.

Десятки, сотни, должно быть, книг о „русском фашизме“ выходит сейчас по миру. В том числе и российских подданных. Тут в изобличителях, как повелось, на первых ролях перевёртыши. Бывший преподаватель Высшей партийной школы С. Кулешов ещё года четыре назад сочинил книжку под названием „Звезда и свастика“, где как специалист, трудившийся во укрепление звезды, говорит об однозначности этих двух символов двух тоталитарных систем и справедливости понятия „красно-коричневые“. Таким образом, если судить по этой литературе, фашизм в России, как ни верти, был неминуем. Ведутся розыски фашизма в нашей истории, единичное возводится в общее, уже без обиняков говорят о дурной генетике. Вы правы: чем ещё, как не заблаговременной подготовкой к санкциям, можно всё это объяснить?

А какой же фашист без антисемита? Это уж обязательно. Это как хлыст, которым нас приводят в чувство, чтобы мы не забывались и знали своё место в „новом порядке“».

Собеседник писателя Виктор Кожемяко воскликнул в связи с тем, что расхожий ярлык часто приклеивается именно к самому Распутину: «Как вы можете переносить такое? Как же сердце-то ваше выдерживает всё, что враги России обрушивают на вас?»

Тут уж и в самом деле не ответишь: мол, помогает бойцовская закалка. Тут нужны факты. Вот ответ Валентина Григорьевича на лживые обвинения и домыслы:

«Никакого врождённого антисемитизма у русских быть не может — если не принимать за антисемитизм их национальность. Когда евреи находятся на одном уровне жизни и отношений с русскими и другими, к ним не может быть и настороженности: вместе работаем, вместе мыкаем горе. В этих условиях, в условиях круговой разрухи, помощь друг другу естественна, она не имеет ничего общего с круговой порукой, как на более высоких уровнях власти и влияния. Вот там, на более высоких уровнях, реваншизм, притом грубый, откровенный, налицо — словно один народ и создан для власти, а второй — для подчинения, один — судия, второй — подсудимый, один изначально несёт в себе победу, второй — поражение».

Так, видимо, решили «победители» в начале девяностых годов. Но продолжу цитирование:

«Когда шум умолк и дым рассеялся (уточню: от расстрелянного здания парламента. — А. Р.), прежнего государства уже не существовало, зато явлены были миру образы Березовского, Гусинского, Смоленского, Чубайса, Немцова и других, захвативших власть. Тут можно было бы привести множество циничных откровений по поводу этой победы, а также спеси и презрения к нашему народу. Кто же кого должен бояться? И разве неверно, что там, где кричат об антисемитизме, нужно искать русофобию, стремление к окончательной победе, чтобы и писка нашего не возникало…

Самые ненавистные в России образы, с которыми связано разграбление страны… Их хотя бы на время следовало куда-нибудь спрятать, не дразнить ими народ! Нет, безвылазно торчат на экранах, дают советы, сыплют соль на раны. Куда подевалась хвалёная осторожность и предусмотрительность евреев, их рассудительность и расчётливость?

Эх, если бы и впредь пришлось иметь дело с такими „фашистами“, как мы! Не закрывающими глаза на недостатки и пороки своего народа, замечающими таланты и достоинства других народов. Но ни в своём, ни в каком другом народе не согласимся мы с „избранностью“, с „выше всех“, с правом навязывать свою волю и вкусы, с особым счётом к миру за своё присутствие в нём…»

В Интернете часто злобно комментировалось каждое личное мнение Распутина. Вот пример:

«Валентин Распутин придерживается сталинистской позиции и считает её созвучной мнению народа». По этому поводу писатель высказался в беседе с тем же Виктором Кожемяко:

«Вот и запах Сталина не могут переносить. Но тут уж я оставлю иронию и напомню читателям, что, сколько бы ни ненавидела Сталина и на дух его не принимала нынешняя инославная „элита“, не следовало бы забывать ей, что в России не только ветераны, но и молодёжь относится к нему совсем по-иному.

И когда, напомню, выдвигались народом кандидатуры на „Имя России“ (всероссийский опрос, проведённый телевидением. — А.Р.), третье место после благоверного Александра Невского и П. А. Столыпина было отдано Иосифу Виссарионовичу, генералиссимусу Великой Отечественной. Мало для кого секрет, что занял-то он в действительности первое место, но на две позиции был сознательно отодвинут, чтобы „не дразнить гусей“, то есть не принимающих Сталина на дух граждан.

И когда наша недалёкая либеральная то ли элита, то ли шарашка, злобно ненавидящая Сталина, требовала, чтобы в юбилейные дни 65-летия Победы и духа Иосифа Виссарионовича нигде не было, не говоря уж о портретах вождя, она добилась этим только того, что и духа, и портретов будет гораздо больше, чем если бы она так нахально не выставляла свои ультиматумы фронтовикам да и всем нам.