Те закричали в ответ: «Вот наш держатель богом данный!» – и пустились к Даниилу, как дети к отцу, как пчелы к матке, как жаждущие воды к источнику, по выражению летописца. Епископ Артемий и дворский Григорий сперва удерживали жителей от сдачи; но, видя, что не могут более удержать, явились к Даниилу со слезами на глазах, с осклабленным лицом, облизывая губы, поневоле сказали ему: «Приди, князь Даниило! прими город».

Даниил вошел в свой город и в знак победы поставил хоругвь свою на Немецких воротах, а на другое утро пришла ему весть, что Ростислав возвратился было к Галичу, но, узнавши, что город уже взят, бежал в Венгрию. Тогда бояре, лишенные последней надежды, пришли к Даниилу, упали ему в ноги и стали просить милости, говоря: «Виноваты, что иного князя держали». Даниил отвечал: «Милую вас, только смотрите, вперед этого не делайте, чтоб хуже не было».

Таковы были внутренние дела в Юго-Западной Руси до татарского нашествия; касательно внешних мы видели столкновения с Польшею и Венгриею по поводу Галича.

В Польше в это время происходили события, имевшие после важное влияние на судьбы Восточной Европы. После того как Владислав Ласконогий, принужденный уступить Краков Лешку Казимировичу, возвратился в свою отчину, встала усобица между ним и племянником его, сыном Оттоновым, Владиславом, обыкновенно называемым Одоничем (Оттоновичем); эта усобица скоро охватила всю Польшу и страшно опустошила ее, способствуя, с другой стороны, большему ослаблению власти княжеской и усилению власти прелатов и вельмож.

В 1227 г. Владислав Одонич нанес страшное поражение Ласконогому и занял почти все его владения; тогда на помощь Ласконогому встали против Одонича князья – Лешко Краковский, брат его Конрад Мазовецкий и князь Генрих Бреславский, а на сторону Одонича стал зять его (женин брат) Святополк, князь поморский. Святополк и Одонич напали нечаянно на враждебных князей и поразили их, причем Лешко Краковский лишился жизни.

Тогда брат его, Конрад Мазовецкий, призвал на помощь против Одонича Даниила и Василька, постоянных союзников покойного Лешка; Романовичи пошли вместе с Конрадом и осадили Калиш. Даниил хотел непременно взять город, но поляки не шли биться, несмотря на то что Конрад, любя русский бой, понуждал их идти вместе с Русью.

Между тем осажденные, видя приготовления Данииловых ратников к приступу, послали просить Конрада, чтоб прислал к ним двоих мужей своих для переговоров; один из последних, Пакослав, сказал Даниилу: «Переоденься, и поедем вместе с нами на переговоры».

Даниил сперва не хотел ехать, но брат Василько уговорил его: «Ступай, послушай их вече», потому что Конрад не верил одному из посланных, Мстиую. Даниил, надевши шлем Пакославов, стал позади послов и слушал, что осажденные говорили с забрал вельможам Конрадовым. «Скажите вот что великому князю Конраду, – наказывали им граждане, – этот город не твой ли, и мы разве чужие, ваши же братья, что ж над нами не сжалитесь?

Если нас Русь пленит, то какую славу Конрад получит? Если русская хоругвь станет на забралах, то кому честь доставишь? Не Романовичам ли одним? А свою честь унизишь; нынче брату твоему служим, а завтра будем твои, не дай славы Руси, не погуби нашего города».

Пакослав отвечал им на это: «Конрад-то бы и рад вас помиловать, да Даниил очень лют, не хочет отойти прочь, не взявши города; да вот он и сам стоит, поговорите с ним», – прибавил он, смеясь и указывая на Даниила. Князь снял с себя шлем, а граждане закричали ему: «Смилуйся, помирись». Романович много смеялся и долго разговаривал с ними, потом взял у них двух человек, пошел к Конраду, и тот заключил с ними мир.

Русские попленили множество челяди и боярынь; но тут Русь и поляки заключили между собою условие и утвердили его клятвою: если вперед будет между ними война, то не воевать полякам русской челяди, а Руси – польской. После этого Романовичи возвратились домой с честью и славою: ни один другой князь не входил так глубоко в землю Польскую, кроме Владимира Великого, который землю крестил, говорит летописец.

Мы уже видели, что Конрад отплатил Романовичам за услугу, соединившись с их врагами; Даниил за это навел на него литовского князя Миндовга и русского Изяслава Новогрудского (Новгородского).

Этот Конрад знаменит в истории Восточной Европы как виновник события, имевшего важное влияние на последующие судьбы ее. В то время, когда западные русские области терпели от опустошительных набегов литвы, волости польские, преимущественно Мазовия, терпели еще больше от набегов единоплеменных ей пруссов. Конрад доведен был до отчаяния этими набегами, ибо не имел никаких средств вести не только наступательный, но и оборонительной войны с варварами: мы видели уже, как повиновались ему подданные на войне.

Однажды шайка пруссов пришла к нему требовать лошадей и платья; Конрад не смел не исполнить требование и между тем не имел средств удовлетворить его. Что же он сделал в таких обстоятельствах? Зазвал к себе на пир знатнейших панов своих с женами и во время пира велел отобрать их лошадей и верхнее платье и отослать пруссам. Но не всегда же можно было употреблять подобные средства, и поэтому Конрад начал думать о других.

В это время в Ливонии рыцари Меча успешно действовали против туземцев. Конраду пришла мысль учредить подобный рыцарский орден на границе своих владений для постоянной борьбы с пруссами; орден был учрежден под именем Христова ордена, и Конрад дал ему во владение замок Добрынь.

Пруссы, сведав о новом враге, несколько раз подступали к замку, взять его не могли, но зато нагнали такой страх, что четверо или пятеро язычников спокойно грабили под самыми валами Добрыня, и никто не смел остановить их. Конрад видел, что на подвиги добрыньских рыцарей плохая надежда, и поэтому обратился к другому, более знаменитому своею храбростью ордену.

В 1192 г., во время последних попыток христиан удержаться в Палестине, Тевтонский орден рыцарей Богородицы получил окончательное утверждение. Новые рыцари носили черную тунику и белый плащ с черным крестом на левом плече; кроме обыкновенных монашеских обетов они обязывались ходить за больными и биться с врагами веры; только немец и член старого дворянского рода имел право на вступление в Орден.

Устав его был строгий: рыцари жили вместе, спали на твердых ложах, ели скудную пищу за общею трапезой, не могли без позволения начальников выходить из дому, писать и получать письма; не смели ничего держать под замком, чтоб не иметь и мысли об отдельной собственности; не смели разговаривать с женщиной.

Каждого вновь вступающего брата встречали суровыми словами: «Жестоко ошибаешься, ежели думаешь жить у нас спокойно и весело; наш устав – когда хочешь есть, то должен поститься; когда хочешь поститься, тогда должен есть; когда хочешь идти спать, должен бодрствовать; когда хочешь бодрствовать, должен идти спать. Для Ордена ты должен отречься от отца, от матери, от брата и сестры, и в награду за это Орден даст тебе хлеб, воду да рубище».

К этому-то Ордену обратился Конрад Мазовецкий с просьбою о помощи против пруссов. Тевтонские рыцари были славны своими подвигами в Палестине, богаты недвижимым имуществом, которое приобрели в дар от государей в разных странах Европы; но они хорошо видели, что им нельзя долго держаться в Палестине, и потому не могли не согласиться на предложение Конрада.