– После вас, месье Фуше, – произнес он.

Фуше бросил взгляд на своих людей, столпившихся в парадном фойе. Без его указаний они были совершенно растеряны. Фуше пожал плечами и вошел в комнату. Кэм аккуратно закрыл за собой дверь.

Спустя недолгое время дверь отворилась и на пороге появился Фуше.

– Приведите девушку, – лаконично сказал он, обращаясь к двум своим людям, стоявшим ближе всего.

Через несколько минут Габриель втолкнули в комнату. Первым желанием девушки было броситься в объятия Кэму. Но герцог так посмотрел на жену, что она замерла на месте.

– Кэм?

Фуше вышел вперед.

– Герцогиня, – сказал он с неприкрытой насмешкой. – Я хотел бы, чтобы вы объяснили его светлости, что вернулись во Францию по собственной воле.

– Это правда, но…

– И что вам не причинили никакого вреда, пока вы находились под этой крышей.

– Это правда, Кэм, – сказала Габриель, думая, что герцог, возможно, боится, что ее домогались. – Никто не прикасался ко мне! Что… что происходит?

За время этого короткого разговора девушка успела понять, что Кэм и мистер Фокс – не пленники Фуше. Она обвела взглядом присутствовавших в комнате джентльменов. Фуше казался насмешливым. Талейрану, похоже, было скучно, а лицо Кэма стало непроницаемым. Только взгляд Фокса излучал искреннюю теплоту.

– Мы приехали забрать тебя домой, Габриель, – нежно сказал Фокс.

– Я… я не понимаю.

– Первый консул подписал карнет, гарантирующий вашу безопасность по пути в Англию.

– Но… но ведь наши страны воюют. Как вы смогли здесь оказаться?

Габриель почувствовала, что у нее подкашиваются ноги, и схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Талейран посмотрел в глаза Фуше.

– Все очень просто, – произнес Талейран тем холодным ровным тоном, от которого у Габриель всегда пробегал мороз по коже. – Мистер Фокс и его светлость обладают дипломатической неприкосновенностью, а Фуше поручено обеспечить их безопасность. Не так ли, Фуше?

Что-то вспыхнуло в глубине глаз Фуше и быстро погасло. По-прежнему спокойным тоном он пробормотал:

– Именно так.

Габриель не могла понять, о чем идет речь, и беспомощно посмотрела на Кэма. Проигнорировав эту немую мольбу, герцог демонстративно взглянул на часы.

– Мы пропустим прибой, если не поторопимся, – сказал он, обращаясь к Фоксу.

– Прибой? – пробормотал Фуше.

– Да, – ответил Кэм. – Я доставлю мистера Фокса домой на своей яхте. Если я не ошибаюсь, к этому времени она должна была достигнуть Руана.

– Вам нужно быть осторожными, – между делом заметил Фуше, – чтобы не стать мишенью для французских мушкетов.

– Это маловероятно, – сказал Кэм. – Нам предоставили французский эскорт, который будет сопровождать нас до побережья Нормандии. Первый консул настоял на этом. Он хочет, чтобы мистеру Фоксу ничто не угрожало.

Если в этих словах и было предупреждение, Фуше, казалось, не обратил на него внимания. Переводя взгляд с Талейрана на Фокса, он сказал:

– Полагаю, ваши переговоры были плодотворными?

– Очень, – многозначительно произнес Фокс.

– И так быстро завершились? – поинтересовался Фуше.

С такой же иронией Талейран ответил:

– Дипломатия требует времени. Это только начало.

Габриель пришлось подавить подступающую истерику. Она чувствовала, что каждое слово, каждая поднятая бровь или беспечная улыбка – это выпад или защита. Девушка не могла понять этой битвы, но об одном она точно не забыла.

– А как же мой дедушка? – спросила она.

Фуше взглянул на бумагу, которую держал в руках.

– В этом карнете нет никаких упоминаний о Маскароне, – сказал он вежливым тоном немного скучающего человека.

– Кэм?! – взмолилась Габриель.

– Маскарон – гражданин Франции, – сказал герцог. – Я не вижу причин, по которым он мог бы изъявить желание поехать в Англию. Но даже если бы они были, мои полномочия не простираются так далеко.

Габриель ошеломленно уставилась на мужа. Сдавленным голосом она сказала:

– Я не могу, не хочу без него ехать.

– Но ты поедешь, – возразил Кэм тоном, который был слишком хорошо знаком Габриель. Она задрожала от страха, когда тем же тоном он продолжил: – Сам первый консул издал соответствующее предписание.

– Ты… ты действительно был у Бонапарта? – запинаясь, вымолвила Габриель.

Кэм придвинул для жены кресло, и она опустилась в него. Только тогда джентльмены тоже сели.

– К счастью, – сказал Кэм, – взгляды первого консула на женщин в точности совпадают с моими. Он придерживается мнения, что непокорную жену следует хорошенько выпороть.

– Дитя, – перебил герцога мистер Фокс, – то, что ты поспешила к деду, когда до тебя дошла весть о его болезни, понятно, но безрассудно. Жена должна быть предана мужу. Первый консул понимает это.

Габриель уже собиралась выболтать всю историю, закричать, что ее дедушка не болен, а накачан наркотиком, и что у него самые веские в мире причины желать покинуть Францию. Но предупреждающий взгляд Кэма остановил ее.

Испугавшись, она сказала:

– Я поеду с тобой, Кэм, но только потому, что доверяю тебе. Больше я ничего не скажу.

– Превосходно, – произнес Кэм голосом, полным сарказма. – Покорность и немногословие жены всегда должны приветствоваться.

Фуше усмехнулся, мистер Фокс кашлянул, а Талейран повернул голову, чтобы лучше рассмотреть девушку, из-за которой подняли столько шума.

Он по-прежнему не мог понять, зачем мистер Фокс ввязался в это дело. Дайсон, хотя и влиятельный человек, закоренелый тори, а его жена, похоже, ничем не лучше уличной оборванки. Из-под опущенных ресниц Талейран изучал девчонку. Из-за нее произошло событие, которому, насколько он знал, еще не было равных по масштабу. С обеих сторон были вовлечены дипломаты самого высокого ранга. Казалось невероятным, что судьба этой девочки могла послужить причиной такой бури. По мнению Талейрана, жена Дайсона была далеко не Еленой Прекрасной.

Едва заметная морщинка появлялась и исчезала с широкого лба политика, когда мысли в своем течении сменяли друг друга. Муж Елены Прекрасной, Менелай, отправился за своей женой почти так же, как и этот молодой английский аристократ. Чем больше Талейран развивал эту мысль, тем поразительнее становилось сходство. Разве Менелай не позвал себе на помощь героев древности, которых честь заставила откликнуться на его зов? Дайсон пошел еще дальше. Его влияние простиралось на оба враждующих лагеря. И герцог, не колеблясь, воспользовался этим влиянием, чтобы получить желаемое.

Талейран вспомнил сцену у первого консула. Именно он, Талейран, попросил о карнете, который позволил бы герцогу Дайсону забрать жену под свою опеку. Бонапарт не питал теплых чувств к англичанам. Он согласился удовлетворить эту просьбу, но по одной-единственной причине: Наполеон чувствовал себя обязанным отплатить Чарльзу Фоксу за его услугу. Об освобождении Маскарона не могло быть и речи. Его пост в Морском министерстве делал это невозможным. И он, Талейран, и пальцем не пошевелит, чтобы помочь Маскарону сбежать из Франции. В случае с Маскароном в дело вступали государственная безопасность и секретность важнейшей правительственной информации. Его английские друзья понимали это. Маскарон пока должен остаться во Франции. Однако не было причин, по которым он должен оставаться во власти Фуше, и существовало множество веских аргументов для этого.