В чаше с кровью замерцал свет, и Кейт, подогнув все четыре лапы, припала животом к холодному каменному полу и плотно закрыла глаза. Кейт-женщина успокоила разум Кейт-зверя, обе они сосредоточились на том деле, которое им предстояло, и тогда Кеит-Карнея оставила свою Увечную плоть и вошла в непостижимые просторы Вуали.

Ри присоединился к ней, также в бесплотном обличье четверолапого охотника. Они находились посреди ужасающей своей бесконечностью Вуали, перед ними чернел окаймленный маленькими мерцающими огоньками круг тьмы — предельно мрачной, холодной, злой, сотканной из нитей самой вселенной.

Это была пустота, созданная Дугхаллом, которая скоро станет и убийцей их, и одновременно могилой. А еще этой тьме предназначено быть воротами, ведущими к спасению мира и всех, кого они любили. Из призрачной глотки Кейт вырвался вой, пронзивший Вуаль и коснувшийся вечности. Ри сразу же присоединился к ней, сообщая своей бессловесной и дикой песней, что они вместе и останутся вместе, пока жизнь, дыхание и душа не покинут их.

А потом они разом умолкли и приготовились ждать того, с кем им обоим суждено уйти в вечное забвение.

— Ну, вот и он, — сказал Луэркас, и сидевшая у его ног Даня загремела цепями и оскалилась.

— Чтоб ты нашел наконец свою смерть! Смерть и боль, позор и унижение!

Луэркас с обидой взглянул на нее:

— А я никогда бы не пожелал тебе ничего подобного. Все-таки ты считаешься моим союзником. Компаньоном. Я пытался дать тебе то, чего ты хотела, и искренне расстроен тем, что никак не мог спасти жизни твоих врагов, чтобы ты получила возможность убить их собственной рукой. Признай, что неразумно было бы требовать этого от меня.

— Из-за тебя я принесла в жертву своего ребенка, свою душу, свою честь! — закричала она.

— Все, что ты сделала, ты сделала по собственной свободной воле, собственному решению и по известным тебе самой причинам. Для меня ты не сделала ничего. Ты сама решала, как тебе поступить. — Он улыбнулся и пожал плечами. — Так уж всегда случается.

Мрак в шатре рассеялся, и у подножия трона Луэркаса возник огненный вихрь… Шрамоносцы мгновенно отшатнулись назад. Появившийся в пламени призрачный человек, укутанный в плащ, черный, как сама ночь, свирепый, словно лорраг, и высокий, как самый рослый из Увечных воинов, холодно улыбнулся Луэркасу, и Шрамоносцы поежились. В улыбке призрачного воина была смерть. Смерть смотрела его глазами, а заговорил он голосом, холодным не как лед, а как старый, заброшенный склеп:

— В Вуали тебя ждут наши бойцы. Иди и бейся, победи или умри. Ты не сможешь занять мировой престол, пока живы Соколы.

Возникший перед ним призрак не смутил Луэркаса. Он лишь улыбнулся, пренебрежительно взмахнул рукой и сказал:

— Ступай прочь. Играй в свои детские игры со своими бойцами. Я буду через мгновение. А пока у вас есть еще достаточно времени, чтобы поручить вашим богам свои души, ибо я скоро приду и сожру их.

Он щелкнул пальцами, и призрак рассеялся, превратившись в дым, однако отголоски его леденящих слов все еще витали в воздухе, наполняя собой наступившую в шатре тишину, — словно в насмешку над бравурностью и свирепыми угрозами Луэркаса.

— Мои враги слабы и ничтожны, — сказал Луэркас ожидавшим его слов и действий Шрамоносцам. — Они существа из плоти и крови и дерзнули вступить в войну с богами.

Он поудобнее устроился на троне, готовясь привычно шагнуть в бесконечность не знающей дорог Вуали.

— Ждите меня здесь, — приказал он. — Охраняйте от всех. Я скоро вернусь, а потом мы двинемся дальше, чтобы объявить своим весь мир.

И, соткав серебряную нить, соединившую царства плоти и духа, он проследовал вдоль нее, чтобы погрузиться в холодную и вечную ночь Вуали.

Кейт, окруженная бесформенной пустотой Вуали, вспомнила весть Алви.

Я буду ждать тебя в Вуали, Кейт. Я никогда не покидал тебя.

Быть может, я найду его здесь, подумала она, гадая, где и как ей искать его, однако это оказалось излишним. В то самое мгновение, когда ее посетила мысль о Соландере, ум Кейт вдруг снова наполнился той всепоглощающей, истинной, идущей от всего сердца любовью, которая некогда подарила ей надежду и сознание того, что ее можно любить такой, какая она есть, и что она действительно достойна любви.

Маленькая сестра, зашептал светлый разум. Я пришел к тебе для того, чтобы ты узнала то, чему я научился. Быть может, ты сумеешь воспользоваться моими знаниями.

Говори же , попросила она.

Я ошибался, продолжил Соландер. Я думал, что мне следует оставаться в мире, думал, что мне самому нужно будет победить Драконов во второй раз, потому что в первый раз они потерпели поражение лишь потому, что я выступил против них.

Но мы нуждались в тебе, сказала Кейт.

Нет, это я думал, что вы нуждались во мне, и потому остался в мире, нарушив естественный порядок жизни и смерти, попытавшись родиться вновь — не измененным Вуалью. Я не знал, что герои рождаются в любое время, которое нуждается в них, я не мог смириться с тем, что моя борьба закончена и что мир может существовать без меня. По-своему я ошибался не меньше, чем Драконы. Твой мир никогда не был моим, и твое время мне не принадлежало. Кейт, пришел твой миг. Время действовать, время бороться, время побеждать или терпеть поражение. И что бы ни произошло, чем бы все ни закончилось, твое время тоже пройдет, и ты тоже уйдешь. А мир и судьба его перейдут в следующие руки.

Волны любви снова объяли ее, наполнили собой и утешили.

Помни об этом… пусть любовь не покидает тебя до последнего твоего мига. Знай, что зло всегда слабо, ибо оно порождается трусостью. Отвага же вечна, как вечна сама любовь. Ведь любовь никогда не умирает.

А потом Соландер исчез, и Кейт вновь погрузилась во тьму.

Вдали мелькнул свет; возникнув из ничего, он сложился в человеческую фигуру. Фигуру Луэркаса. Он прекрасен, подумала Кейт, прекрасен как бог. Луэркас сиял силой и жизнью, нагой, идеально сложенный, улыбающийся, он шел к ней, а ветер Вуали теребил его длинные золотистые волосы, и искры света разлетались из-под его ступней.

Лишь два темных рубца на левой стороне груди портили эту прекрасную плоть — два вздувшихся треугольника, безобразный след, пометивший его сердце. Кейт увидела эти шрамы, и ее обдало холодом; не зная почему, она поняла, что эти шрамы связаны с явлением Луэркаса в мир плоти и мерзость их неразрывно связана со всем его существом.

Отойди от меня в сторону, мысленно сказал ей Ри. Держись на расстоянии.

Кейт скользнула влево от Ри и двинулась вперед плавными и ловкими прыжками. Повернув уши по направлению к врагу, она была готова ловить наималейшие звуки. Губы ее чуть приоткрылись, обнажив острые, словно кинжалы, зубы.

— Ну же, начинайте, — предложил Луэркас со смешком. — Мне пришлось покинуть свои войска, и хотя это не слишком разумный шаг, я считаю, что нам надо уладить наши разногласия, чтобы каждый отправился затем своим путем. Не рассчитывайте, что дело и впрямь дойдет до драки. Вы не выстоите против меня, а я не хочу уничтожать тех, кто может однажды оказаться полезными мне… к тому же столь очаровательных существ. Я не варвар, чтобы уничтожать красоту лишь потому, что она не принадлежит мне.