— Один гранату себе в салон положил, а второй прилепил к собственному днищу мину и нажал кнопочку? Удивительные способы самоубийства, ты не находишь?

Таня пожала плечами.

— Есть многое на свете, друг Горацио… Что ж, считай, что наше собеседование завершилось при полном взаимопонимании. Объяснять тебе, пожалуй, ничего не буду — прозвучит как попытка оправдаться. Только не в чем мне оправдываться, так было надо. Хочешь — верь, хочешь — не верь. Впрочем, ты уже и так все решил.

— Решил… Решение далось мне нелегко. Но оставить все, как есть — слишком большой риск.

— Понимаю и принимаю. Только уж выполни напоследок три мои просьбы, как-никак я тебе верой-правдой служила.

— Говори.

— Поклянись, что мужа моего, Павла, отпустишь с миром, когда он тебе уже не нужен будет.

— Да отпущу, конечно. Он и не поймет, что к чему.

— Но ты поклянись!

— Ну, клянусь, — усмехнувшись, сказал Шеров. — Чтоб мне с балкона упасть.

— Квартиру мою и долю, что от картины мне причитается, Аде отдашь. Скажешь, пусть сохранит дочке моей на совершеннолетие, только чтобы та не знала, что это ей от матери родной наследство…

— Та-ак… — с неподдельным удивлением протянул Шеров. — Вообще-то у меня несколько другие виды имелись, но если желаешь… Третья просьба?

— Третья? Позволь мне сегодня напиться до бесчувствия.

— Это еще зачем? — озабоченно спросил Шеров.

— Чтобы не почувствовала. Я же не враг тебе…

— Погоди, погоди, чтобы чего не почувствовала?

— Ну, как твои орлы меня резать будут. Или душить. Там я уже погостила, и ничего плохого в том не нашла. Но боли не хочу, мук не хочу, «обширный инфаркт» не устраивает…

Шеров обалдело посмотрел на нее и расхохотался.

— Сидела, значит, тут на солнышке и на заклание готовилась? Ну, Таня-Танюша, глупышка ты моя!

Он подвинулся к ней, обнял за плечи. Она не шелохнулась.

— Второй раз меня в злодеи записываешь, — продолжал Шеров. — Смотри, обижусь.

— А ты у нас агнец невинный! — Таня всхлипнула и, уронив голову на грудь Шерову, разрыдалась.

— Ну-ну… — Он провел ладонью по рыжим кудрям. — Все хорошо, все хорошо будет.

— Но я… Как же я теперь? Ты же решил… А что ты решил?

Она выпрямилась, посмотрела ему в глаза.

— Я решил выдать тебя замуж и отправить за бугор, — буднично сказал Шеров.

— Пора тебе выходить на международный уровень.

Таня моргнула.

— Ты что, Шеров, совсем офонарел? Что я там делать буду?

— Найдешь. При твоих-то способностях…

— Лучше уж отпустил бы ты меня на все четыре.

— А вот этого не могу, не обессудь. Спокойно вздохну, лишь когда ты будешь далеко. Причем делать это надо по-быстрому, пока на твой след не встали плотно.

Есть у меня один вариант…

— А скажи-ка мне, Шеров, ты ведь этот вариант еще до… до Сереги и Ларика продумал? Еще когда меня на дело подписывал? Жопу свою прикрывал, признайся?

Шеров молча поднялся.

— Пойдем, Танечка. Нас ждут.

В первый момент у нее аж дух перехватило, до того красив был молодой человек, при их появлении поспешно вскочивший с кресла. Большие светло-карие глаза в обрамлении густых черных ресниц, прямой точеный нос, копна жестких чуть вьющихся черных волос. Строгий темно-серый костюм в широкую полоску подчеркивает широкие плечи и не правдоподобно тонкую талию. Пухлые губы распрямились в улыбке, блеснули ровные зубы. Ну прямо греческий бог Аполлон. Таня мгновенно поняла, что это и есть заграничный жених и что он ей крайне несимпатичен. Со второго кресла не спеша поднялся Архимед.

— Вадим, Танечка, мы уж заждались, хотели за вами на реку идти, — сказал он. — Вот, знакомьтесь, это и есть тот самый Аполлон, о котором я тебе, Вадим, говорил. Мой дальний родственник из Лондона. По-русски, кстати, ни черта не понимает, так что в выражениях можно не стесняться.

Дальний родственник прищурясь разглядывал Таню. Та в долгу не осталась, даже подмигнула.

— Что аполлон, я и сама вижу. А зовут-то как?

— Аполлон и зовут. Аполло по-йхнему, — пояснил Архимед.

Услышав свое имя, красавчик слегка наклонил голову, произнеся при этом:

— Аполло Дарлинг.

Таня рассмеялась. Шеров с недоумением покосился на нее. Аполло скромно потупился. Архимед сделал непроницаемое лицо.

— Что смешного? — спросил наконец Шеров.

— Ах, он еще и «дарлинг»! У-ти, лапушка… Знаешь, лучше уж пристрели меня.

— Арик, дорогой, сходи-ка с гостем в буфетную, угости коньячком, что ли, с шоколадкой. Скажи, мы сейчас придем.

Архимед что-то сказал по-гречески, несколько раз вставив «параколо». Окатив Таню непонятным взглядом, Аполло бросил родственнику два слова, развернулся на каблуках лакированных штиблет и вышел вслед за Архимедом.

— Странная реакция, — сказал Шеров. — Что тебя не устраивает?

— Где вы такое чудо откопали? — задала Таня встречный вопрос.

— Сам приехал. Полный чемодан джинсов привез. На продажу.

— Джинсы-то хоть приличные?

— Барахло. Говорит, специально взял дешевые и оптом, чтобы поездку окупить.

— Коммерсант! — Таня усмехнулась. — А отсюда, небось, самовары повезет или шкатулки под Палех.

— Тебя он повезет.

— Транспортное средство поприличней подобрать не мог? При твоих-то связях.

— А вот как раз мои связи здесь ни к чему. Лишние вопросы, лишние обязательства. А с ним все просто, быстро…

— Дешево, — закончила за него Таня.

— Кстати, не так уж и дешево. Как понял, что нужен нам, стал торговаться, будто на одесском базаре. Надбавка за срочность, все в таком роде…

— Как романтично! — Таня вздохнула.

— Тебя пусть это не волнует. Все расчеты с Дарлингом беру на себя, и твои подъемные тоже. Тысячу долларов.

— М-да… Ну спасибо тебе, папаша, за доброту твою, за щедрость!

— Что-то не слышу искренней благодарности в голосе.

— Моя доля, полагаю, пошла в уплату за мою жизнь?

Шеров раскрыл портфель, лежащий на столе.

— Вот, — сказал он, достав тоненькую прозрачную папку и протягивая ей. — Золотые векселя «Икарус» на твое имя. С пятнадцатого сентября гасятся по номиналу плюс десять процентов. Лондонский адрес конторы — на корешке.