XXXXIII

Проснувшись затемно, Иван Петрович встал, умылся, попил чаю и простившись с хозяевами особняка сел в подошедшее такси и уехал в аэропорт к утреннему самолету на Москву. Впрочем, все рейсы на Москву отправлялись утром, обратным самолетом из Москвы, именно поэтому и нельзя было улететь днем – сразу по приезду из городка. В столицу летали, в основном, предприниматели и прочие «деловые» люди и им было удобно прилетать утром, чтобы успеть за день провернуть свои дела-делишки, и улететь вечером домой без дорогой ночевки в гостинице.

В аэропорту уже шла регистрация на его рейс и, отметившись у стойки, Иван Петрович прошел со своей сумкой в зону досмотра, где: сняв куртку и ботинки; вынув ремень и все вещи из карманов; прошел через металлоискатель. Его сумка проехала на транспортере через рентгенконтроль, который показал наличие запрещенного к перевозке груза – это была банка с домашним вареньем из лесных ягод, которое ему всучила жена брата, несмотря на возражения. Иван Петрович вынул банку с вареньем, показал, что это именно и есть настоящее варенье и предложил контролерше даже попробовать его, но все было тшетно: или сдавай сумку в багаж или вынимай и оставляй здесь варенье и он выбрал второе. Уходя в зал ожидания, он оглянулся – его банка с вареньем       стояла на столике контроля среди других запрещенных вещей, как-то: бутылки с водой, женские лаки      и кремы, какие-то баночки и скляночки, необходимые женщинам в дороге, а также бутылки с вином и водкой, необходимые некоторым мужчинам в полете.

На контроле спорили, с персоналом, молодая пара: девушка везла с собой маленькую стекляную баночку с физраствором, в котором находились запасные контактные линзы для глаз – вот эту баночку ей и не разрешали провезти с собой. Контролерша откровенно издевалась: «Берите свои линзы в пакетике, а по прилёту купите свой раствор». Девушка возражала: «Да где же мы купим, если прилетаем в один аэропорт, оттуда в другой аэропорт, а потом улетаем за границу?» «Вот там, в своём Париже и купите», – непреклонно отвечала контролерша. Такие правила перевозки жидкостей установили у себя перепуганные американцы после взрывов самолетов в Нью-Йорке в 2001 году, а остальные страны, как всегда, идут на поводу у янки.

Вскоре объявили посадку в самолет, пассажиры прошли в автобус, который подвез их прямо к трапу самолета. Это оказался самолет Ту-154: один из немногих, оставшихся советских самолетов, которым власти ещё разрешали летать, но только в пределах страны Россиянии и в другие отсталые страны, а в Европу и Америку нельзя – якобы эти самолеты сильно шумят, чем тревожат покой жителей.

Иван Петрович прошел в салон самолета, сел на своё место и стал ожидать взлёта, но произошла задержка. Какой-то мужчина стал доказывать бортпроводнице, что он не полетит на этом советском и старом самолете, потому что в расписании был указан американский «Боинг». Стюардесса пыталась обьяснить, что «Боинг» сломался, а этот самолёт поставили на замену, и он ничуть не хуже, а летит даже быстрее американского самолета. Но пассажир наотрез отказался лететь на советском самолете – так телевизионная пропаганда вбила ему в сознание, что советские самолеты старые, плохие и часто падают.

Иван Петрович хотел было объяснить, что «Боинги» ничуть не лучше по безопасности полетов, а бьются даже чаще этих Ту-154, потому что «Боингов» больше летает по всему свету. Только по телевизору об авариях с американскими самолетами стараются не говорить, зато каждую аварию отечественного самолета обсуждают неделями, но по виду и поведению упрямого пассажира он понял, что тут никакие уговоры не помогут.

Поскандалив ещё, пассажир ушел прочь, стали искать его багаж, чтобы снять с самолета и вылет был задержан на полчаса. Солнце уже поднялось над горизонтом, когда объявили взлет. Самолет вырулил на полосу, напрягся и разбежавшись взлетел на запад – путешествие Ивана Петровича по родной земле закончилось, а удастся ли еще навестить эти края или нет, никому не известно.

Он откинул спинку кресла, устроился поудобнее коротать полет и стал перебирать в памяти впечатления от посещения своей родины. В эту поездку, которая не имела определенной цели, он: словно сквозь помутневшее стекло, вгляделся в своё детство и юность; прошелся по знакомым местам; вспомнил события прошлых лет и людей, связанных с ними – казалось, уже навсегда забытых. Отдал дань памяти ушедшим родственникам, друзьям и знакомым – из того, далекого уже, начала его жизни.

Люди живут – пока о них помнят, вот и он вспомнил, а значит и оживил несколько близких и родных ему людей: теперь в его памяти они будут навещать, и помогать ему здесь – в этой ещё жизни. Потом в воспоминаниях стали всплывать отрывочные впечатления о днях, проведенных в родных местах и так, в полудрёме, Иван Петрович провёл весь полет до посадки самолета в московском аэропорту «Внуково».

Самолет зарулил на стоянку, подкатил трап, и пассажиры устремились на выход, грудясь и отталкивая друг– друга: хотя уезжать в аэровокзал всё равно приходилось одним автобусом и такая спешка была бесполезна. Но таково нынешнее время: уступить кому-то в чем-либо – означает признание собственной ущербности. Поэтому, советские обходительность и доброжелательность к окружающим сменились на хамство и неприязненность к посторонним людям. Это ещё одно достижение победившей демократии выродков. Русское слово «выродок» означает человека, поставившего себя вне своего рода – племени, а свои личные интересы выше интересов общины-общества. Именно выродки и захватили сейчас власть в стране и навязали свой поведенческий образ проходимцев всему обществу.

Так думал Иван Петрович, ожидая в кресле, когда толпа пассажиров продавится сквозь дверь и трап в автобус, ожидающий их на перроне. Наконец толчея утихла, все пассажиры погрузились в автобус, который через минуту доставил их в здание аэровокзала, сверкающее стеклом и сталью, а по виду напоминающее огромную сосиску, лежащую на асфальте привокзальной площади.

Вместе с толпой попутчиков, Иван Петрович вошел под своды аэровокзала, где суетилась тысячная толпа людей, озабоченно решающих свои проблемы отъезда-приезда. Ещё двадцать лет назад этот аэровокзал представлял собой небольшое здание, где пассажиры скапливались только при нелетной погоде: здесь или в местах прилёта.

Дело в том, что основная масса пассажиров тогда приезжала в аэропорт из городского аэровокзала на Ленинградском проспекте Москвы. Приехав туда, можно было зарегистрироваться на свой рейс, сдать багаж, если он был, и, после недолгого ожидания в зале, сесть в автобус, который доставлял пассажиров