– Комендантский час существует для всех, смею тебенапомнить, и если мы уедем сейчас, то не сможем пройти ни через одну дверь бездюжины вопросов. Кроме того, выйти до заупокойной службы было бы вопиющедерзким.

– Томми, я не в силах вынести мрачные церемонии с утрапораньше, с множеством нелепых речей об Антоне и Эроне. Я хочу уехать теперь.Обычаи, ритуалы. Будем откровенны, Томми, эти люди – безмозглые болваны. Таместь задняя лестница. Я спущусь по ней немедленно. У меня появились некоторыепланы. Нужно кое-что сделать.

– Я хочу сделать то, о чем они просили нас, –сказал Томми. – Именно это я и намерен выполнить. Соблюдать комендантскийчас. И я спущусь вниз, когда раздастся звонок. Теперь, Марклин, прошу тебя,если у тебя нет никаких прозрений или ничего полезного, помолчи, пожалуйста,ладно?

– Почему я должен молчать? Почему ты хочешь остатьсяздесь?

– Ну ладно, если ты так хочешь знать, мы можем втечение заупокойной службы – или что там будет происходить – узнать, где Стюартпрячет Тессу.

– Как мы сможем это выяснить?

– Стюарт не слишком состоятельный человек, Марклин. Унего непременно где-то есть дом – в каком-нибудь укромном уголке. Домик,доставшийся ему от предков, или что-нибудь в том же роде. Если мы будем вестисебя умно, то сможем задать несколько вопросов по этому поводу, исключительнопроявляя беспокойство о Стюарте, разумеется. У тебя есть лучшая идея?

– Томми, не думаю, что Стюарт стал бы прятать Тессу всобственном доме. Допускаю, он трус, даже сентиментальный романтик, но отнюдьне дурак. Мы не собираемся искать Стюарта. И мы не собираемся искать Тессу.

– В таком случае что мы будем делать? – спросилТомми. – Откажемся от всего? Обладая всей известной нам информацией?

– Нет. Мы уедем отсюда. Вернемся в Риджент-парк. Истанем думать. Мы станем думать о чем-нибудь более существенном для нас, о том,что может предложить Таламаска.

– О чем же именно?

– Мы станем думать, Томми, о мэйфейрских ведьмах. Иначнем с тщательного изучения факса – последнего послания Эрона старшинам. И мыисследуем все файлы, изучим каждый след – и найдем, каким образом кланмэйфейрских ведьм может быть наиболее полезен для наших целей.

– Ты чересчур торопишься, – заметил Томми. –Что ты намереваешься сделать? Похитить парочку американцев?

– Мы не можем обсуждать это здесь. Мы не можемспланировать все. Послушай, я дождусь начала этой проклятой церемонии, а потомуеду. Исчезну при первой же возможности. Ты можешь последовать за мной позднее,если пожелаешь.

– Не глупи, – сказал Томми. – У меня нетмашины. Мне придется ехать с тобой. А что будет, если Стюарт явится нацеремонию? Ты подумал об этом?

– Стюарт не станет возвращаться сюда. На это ума у негохватит. Теперь послушай меня, Томми. Это мое окончательное решение. Я останусьдо начала церемонии. Отдам дань уважения умершим, поболтаю с несколькимиагентами. А потом только меня и видели! Вперед, вперед, на свидание смэйфейрскими ведьмами! К дьяволу Стюарта и Тессу!

– Ладно. Я поеду с тобой.

– Вот так-то лучше. Наконец-то я слышу разумную речьпрактичного Томми.

– В таком случае давай немного поспим. Они не сказали,когда вызовут нас. А тебе предстоит вести машину.

Комната на самом верху башни. Юрий сидел за круглым столом,глядя вниз на чашку с дымящимся китайским чаем, стоявшую перед ним.Приговоренный сам заварил чай. Юрий не хотел дотрагиваться до него.

Всю свою жизнь в Таламаске он знал Стюарта Гордона. Онбесчисленное количество раз обедал с Гордоном и Эроном. Они вместепрогуливались по садам, вместе ездили в Рим. Эрон так свободно и откровенноразговаривал с Гордоном. Мэйфейрские ведьмы, и мэйфейрские ведьмы, имэйфейрские ведьмы. И теперь выяснилось, что это Гордон…

Предал его.

Почему Эш не убил его сейчас? Что мог дать этот человек, чтоне было бы зараженным, извращенным его безумием? Почти несомненно, что егопомощниками были Марклин Джордж и Томми Монохан. Но ордену еще предстоитраскрыть правду об этом. Юрий связался с Обителью из телефонной будки вдеревне, и звук голоса Элверы вызвал у него на глазах слезы. Элвера былапреданным человеком. Элвера была порядочной женщиной. Юрий понял, что огромнаяпропасть между ним и Таламаской уже начала закрываться. Если Эш прав и заговороказался не всеобщим, – а, похоже, это было именно так, – то старшиныне были в него вовлечены, и тогда Юрию следовало проявить терпение. Он долженвыслушать Стюарта Гордона. Потому что обязан передать Таламаске все, что онуслышит сегодня вечером.

Терпение. Эрон хотел бы от него именно такого отношения.Эрон хотел бы, чтобы все стало известно и записано, дабы узнали другие. ИМайкл, и Роуан – разве они не имели права знать факты? А потом был еще Эш,таинственный Эш. Это он раскрыл предательство Гордона. Если бы Эш не появилсяна Спеллинг-стрит, Юрий непременно поверил бы заявлению Гордона о егоневиновности и той глупой лжи, которую городил Стюарт, когда они сидели в кафе.

Что у Эша на уме? Майкл и Роуан были ошеломлены так же, какЮрий, когда он все рассказал им. Теперь они знали. Теперь они сами видели этоудивительное лицо, спокойные, любящие глаза. Но они не должны забывать, что онпредставлял угрозу для Моны, для любого члена семьи Мэйфейр.

Юрий заставил себя перестать думать об этом. Они слишкомсильно нуждались в Эше именно сейчас. Эш как-то незаметно стал руководителемвсей этой операции. Что было бы, если бы Эш вышел из игры и оставил их наединес Гордоном? Они не смогли бы убить Гордона. Они не смогли бы даже испугать его,по крайней мере Юрий так думал. Было невозможно измерить, насколько Роуан иМайкл ненавидели Гордона. Невозможно определить. Ведьмы… Теперь он убедился…

Эш сидел по другую сторону стола, чудовищно длинными рукамиобхватив край старого необработанного дерева. Он наблюдал за Гордоном, сидевшимот него справа. Он явно ненавидел Гордона, и Юрий видел это по отсутствиючего-то на лице Эша… По отсутствию сочувствия, быть может? По отсутствиюнежности, которую Эш выказывал каждому, абсолютно каждому?

Слава богу, Роуан Мэйфейр и Майкл Карри сидели по бокам отЮрия. Он не вынес бы близости к Гордону. Майкл был в ярости, подозрителен инедоверчив. Роуан была увлечена Эшем. Юрий знал, что так оно и будет. Но Майклане привлекал никто, по крайней мере до сих пор. Юрий не дотронулся до своейчашки – она могла быть с таким же успехом наполнена человеческой мочой.