Эрик продолжил:

— Он пришел за рукой.

Мирон посмотрел на Эрика, не понимая, что тот хотел этим сказать.

— Ты же понял, что у Зимина была никакая не перчатка? — сказал Эрик.

Мирон задумался: «Действительно, такое крепкое рукопожатие, да и рука холодная… Я подумал, это из-за рыбы».

— Точно. Думаешь, Зимин отдаст ему руку? — спросил Мирон.

Эрик пожал плечами:

— Думаешь, Цинбор будет спрашивать?

Дальше парни шли в сторону Шпилей молча.

Ледокол стоял на орочьей охранной вышке, расположенной в скале около входа в данж. Для входа в подземелье необходимо было пройти каньон Шамбалы. Он представлял собой путь, по краям ограниченный горами красного камня. Земля здесь отсутствовала, под ногами был лишь тот же красный камень и тонкий, в несколько миллиметров, слой песка. Ледокол смотрел на пройденный ими путь свысока. Сооружение, на котором он стоял, состояло из лестницы, выдолбленной в скале, а также небольшого помоста, сделанного из дерева и камня магами «Гарона». Ледокол смотрел на лагерь, обустроенный на скорую руку в отдалении от входа: несколько десятков палаток, стол для приема пищи, командирский шатер в стороне от них, похожий на тот, что был в крепости Дробь. Сейчас, вечером, все уже сидели по палаткам, и лишь патрульные обходили лагерь.

Он опустил взгляд. Там Фарил тренировал Гира, своего ученика. Тот пытался поднять камень, на который ему указывал уравнитель. Когда Ледокол в последний раз смотрел на них, Гир лишь приподнимал камешек. Сейчас он по команде Фарила уже отдалял его, приближал, поднимал над головой, после чего крутил, и так далее.

— Я смотрю, ты быстро учишься! — прорычал Ледокол с крыльца Гиру.

Тот неловко улыбнулся, польщенный словами командира, и продолжил заниматься камешком под надзором наставника.

Ледокол вскоре устал наслаждаться видом лагеря и тренирующегося Гира. Он спустился по каменной лестнице, местами выдолбленной неровно и оттого скользкой, и уперся в человека, протягивающего ему бумагу:

— От Берана, — сказал гонец коротко.

— Ох… — Ледокол вздохнул и, разворачивая свиток, приказал гонцу: — Можешь идти.

В письме говорилось: «Я надеялся, что вы быстрее приступите к делу. Еще ни одного новичка не было привезено в крепость. Вместо этого вы охотитесь за бесполезными игроками. Если они стоят таких усилий, то не нужно тратить на них время и ресурсы. Честь не так дорога, как тебе кажется. Дороже всего — деньги.

Твой вождь Беран, если ты еще помнишь».

Ледокол оторвал глаза от свитка и испуганно вскрикнул — прямо перед ним возник Ка. Эльф с интересом заглянул в развернутое письмо, но Ледокол отвел бумагу, так что Ка пришлось вернуть шею в прежнее состояние.

— Он волнуется, что мы еще не привезли ни одного новичка? — ехидно поинтересовался эльф, поправляя автомат на плече.

— Да, — коротко ответил Ледокол.

Смяв бумагу, он заморозил комок, и тот лопнул в его руке, так что прочитать содержимое было уже невозможно. Он разжал руку, и на землю упали маленькие кусочки льда, перемешавшись с пылью и красным песком каньона.

— Не отвечай на сообщение, — тихо сказал Ка, положив руку на плечо орку. — Если ты хочешь его свергнуть, используй его ярость против него самого.

— Я знаю, какой у нас план, и я следую ему, — гордо ответил Ледокол.

Ка был для него скользким гадом. Командир «Гарона» до сих пор не мог точно сказать, какие цели преследует эльф. Он был для него загадочной личностью. Такой же загадочной, как смерть Синеста. «Эти эльфы такие… странные. Не могут даже умереть так, чтобы не было вопросов», — подумал Ледокол.

— Продолжаешь прокачивать ту способность? — спросил Ка.

— Да, — отрезал орк.

Ледокол отвернулся и неожиданно спросил:

— Ты хочешь вернуть Гариону?

Это чуть не подкосило Ледоколу ноги. Он посмотрел на Ка даже не с гримасой зла, а больше с недоумением: мол, тебе это действительно нужно знать?

— Ладно, я знаю, чего ты хочешь. Просто скажу, что твой авторитет после такого не пострадает. Тебя на самом деле уважает почти весь «Гарон». Как и Фарила. А он, мы знаем, пойдет за тобой. Калинн — лишь хороший воин. Как, собственно, и Беран, о чем не стоит забывать.

Орк по-прежнему молчал.

— А вообще… Надеюсь, ты не будешь таким же правителем, как Беран. Не посягай на свободу людей. Все это… чертовски неправильно.

Ледокола удивили слова того, кто подписал с «Гароном» контракт на доставку новичков. «Какой лицемер… Если он имеет ввиду то, о чем говорит, то это глупо с его стороны», — подумал командир. Но Ка имел ввиду именно то, что говорил. Он надеялся на Ледокола. Как когда-то — на Синеста. В его голове эти люди не были такими бездумными, как Беран. Пусть местами и жестокими.

Глава 33. Замешательство

Беран и Калинн стояли возле стола в командном пункте. Вождь вновь сжимал руками края стола так, что он буквально трескался. Калинн же спокойно стоял позади.

— Я не думаю, что он ответит на письмо, вождь, — Калинн не скрывал ничего от оборотня. Он был абсолютно честен. Калинн часто говорил про разницу между правдивостью и честностью. Если правда — просто то, что не ложно, то честность неразрывно связана именно с честью. Поэтому он заслуженно назывался в «Гароне» рыцарем честности.

— Я знаю. Он давно хотел меня свергнуть. Еще во времена Синеста… Но я думал, это ложь. И не предполагал, что это будет так очевидно! — Беран ударил по столу, оставив на нем очередную отметину. Стол уже давно не был ровным, и если кто-то хотел поставить на него бутылку или кружку, ему приходилось изрядно напрячься, чтобы найти место поровнее.

— Синест устраивал сговор! Прорабатывал какой-то план! А этот!.. Он просто сделал это — и все! — возмущался Беран.

— Если вы поедете туда, там вас будет ждать ловушка, — Калинн продолжал предупреждать.

— И об этом я тоже догадался, представляешь?! — огрызнулся вождь.

— Я думаю, вам надо отправиться туда.

Такое предложение изрядно удивило орка.

— Ты с ним заодно? — усмехнулся своей остроумности Беран.

— Мне кажется, он не считает вас настолько глупым, чтобы вы не догадались, что в том их лагере ловушка. Он думает, вы поймете, что там ловушка, и останетесь здесь. Поэтому я считаю, что вам нужно отправиться туда. Сорвать его план. Ну и, естественно, взять с собой в три раза больше людей, чем у него.

Беран скривил губы, поражаясь продуманности этой стратегии. Калинн усмехнулся внутри своих доспехов, настолько его всегда смешила глупость вождя. «Почему бразды правления передаются просто сильным?..» — снова возмутился Калинн. Он, конечно, не стремился к власти,