ботаном, так ботаном и останется. Всё равно один дома сидит. А я дома сидел, потому что караулил, когда Маришка придёт. Посмотреть, как она будет одета. Сказать что-нибудь. Случайно коснуться плечом в тесной прихожей. Заткнуть уши, чтобы не слышать скрип дивана.

Однажды подслушал, как Маришка сказала: не хочу, чтобы ты этим занимался. Брат ответил: это дело не бабское. Они начали ссориться. Она выбежала заплаканная и шмыг в ванную. Брат постучал в дверь и потребовал, чтобы она вышла. Она не открыла, и он ушёл из дома. Потом я напоил её чаем с маминым клубничным вареньем. Мы долго болтали об учёбе, потом о книжках. Она тоже много читала. Я пошёл её провожать, и она перед уходом поцеловала меня в щёку и сказала, что я ей ближе, чем брат.

От счастья я почти не спал. Дотрагивался до правой щеки, которой касались её губы. Не умывался на ночь. Той же ночью решил, что она будет со мной. Я подсмотрел её телефон у брата в мобильном и пригласил на книжную ярмарку на Красной площади. Мы ходили от прилавка к прилавку. Брали книги, читали вслух отрывки и клали обратно. Смеялись. Обсуждали. Ели мороженое в ГУМе, сидя у фонтана, словно приезжие. А потом, увидев её испачканный в мороженом рот с полустёршейся помадой, я притянул её к себе и поцеловал. Маришкины губы были сладкими, а ещё волнующими и родными. Мы сняли номер в гостинице. Когда наше прекрасное безумство закончилось, она спрятала лицо в ладонях и заплакала. Давно хотела уйти от брата, но он не отпускал.

Я обхватил её руками и вытер губами слёзы. Сказал, что решу вопрос с братом. Она умоляла меня не делать этого.

«Твой брат связался с людьми, которые торгуют оружием. Ты совсем не знаешь своего брата», – сказала она и оказалась права. Наверно, проще было донести на него, но я не был предателем.

Алле хотелось бы что-нибудь сказать, но слова не шли. Она закинула ногу на ногу и потянулась к бокалу. Они молча чокнулись.

– Когда я признался, что хочу быть с Маришкой, он рассвирепел. Заорал, что я отнял у него всё. Я даже не подозревал, что он меня так ненавидит. Это было страшно. Я, конечно, знал, что он меня не любит, даже презирает, но я не подозревал всей глубины этой ненависти. Он кричал, что я отнял у него любовь родителей, а теперь ещё и Маришку. И, вообще, такое ничтожество, как я, не имею права на жизнь.

Я не выдержал. Накинулся на него. Завязалась драка. Брат схватил меня за горло и стиснул. Я начал задыхаться. Он отпустил меня и ушёл. Я ещё сидел на полу и разминал шею, когда он вернулся с пистолетом. Сказал, что оставит Маришку в живых, если напишу записку, что добровольно ухожу из жизни. Он из-за такого ничтожества, как я, в тюрьму попасть не хочет. Я опять накинулся на него, пытаясь отобрать пистолет. Наверно, я был так взбешён, что мог бы и сам застрелить его, но брат оказался сильнее. Он ударил меня, а когда я пришёл в себя, то уже сидел на полу, привязанный верёвкой к батарее. Не давая мне прийти в себя, он позвонил Маришке. К счастью, она не ответила. «Я попрошу её прийти и убью её при тебе, если ты не напишешь, что я продиктую», – заявил тот, который в тот день перестал быть моим братом».

Тогда я осознал, что он сумасшедший и сделает то, что сказал. Я написал записку. Он поднёс пистолет к моему виску. Наверно, я никогда не забуду холод железа, которым он щекотал мою кожу, приговаривая: сейчас ты умрёшь, недоносок. Мгновение боли, и я завис над своим телом. Мне стало жаль моей внезапно оборвавшейся жизни. Жаль молодого тела, лежащего в луже крови. Брат вложил пистолет в мою руку, и я пытался разжать пальцы, но моё тело уже не повиновалось мне.

– О, бедняга, – Алла погладила Михаила по руке. – Я так тебя понимаю.

– Несколько лет я болтался рядом, наблюдая за ними. После моей смерти Маришка испугалась и полностью попала под влияние брата. Он издевался над ней, но не отпускал, а она, я уверен, поняла, что брат убил меня. Её свободолюбивая душа требовала выхода, и она начала принимать алкоголь. Не спала по ночам. Лежала с открытыми глазами, как можно дальше от брата, который брал её теперь силой. Я видел, как, убедившись, что он заснул, она на цыпочках кралась в кухню. Садилась голой на табуретку и, стараясь не шуметь, наливала себе рюмку. Сначала ей хватало одной, чтобы заснуть, но дозы росли. Наступил день, когда она бросила институт. Училась на ветеринара. Перестала выходить на улицу. Казалось, что все силы ушли из неё. Убрав квартиру и приготовив еду, она садилась перед телевизором и смотрела сериалы. Я понимал, что мне нужно вернуться, чтобы спасти её, но для этого мне нужно было тело парня, похожее на то, которое я потерял, но таких не попадалось или у меня не получалось захватить его. Тем временем, Маришка слабела и однажды, когда брат особенно сильно избил её, растворила таблетки в алкоголе. Я ждал её, когда она поднялась над телом. Наши души, освобождённые от жестокого мира, обнялись. Наш медовый месяц мог быть на небесах, но я был охвачен жаждой мести. И тут мне попалось это тело. Михаил показал на себя руками. Мотоциклист. Участвовал в гонках. Слетел с трассы, подрезая соперника. Завис над телом, сожалея, что не смог победить. Но тут я, отринув ослабевшую душу, вошёл в его тело. Врачи долго боролись за теперь уже мою жизнь. Перед тобой то, что ты видишь.

– Так ты отомстил брату? – нетерпеливо спросила Алла.

– А как ты думаешь? – Мефисто склонил голову набок и прищурился.

– Ты не из тех, кто прощает.

Михаил хмыкнул.

– К тому времени брат стал вором в законе. Солидная должность, шикарный особняк, жена фотомодель. Вышла за него по расчёту, что меня порадовало, но роль жены выполняла. Родила ему дочь. У неё был любовник, я проследил за ней, но брат не был к ней привязан. Жена для него что ваза в доме. Он, вообще, равнодушный стал. Придёт домой, пару рюмок выпьет и на диван телевизор смотреть. Дочка его не волновала, жена только иногда, когда трезвый был. Некоторое время я следил за ней и, выбрав удобный