Может быть, поднятые из пятого отсека так называемые самописцы в конечном итоге пролили хоть какую-то правду о последних минутах или мгновениях жизни “курян”?

— Имеете в виду МАЦП, машину алфавитоцифропечатающую? — иронично заметил подводник. — Так это самописец еще тот самописец, который в основном работает с помощью зубила, кувалды и такой-то матери; который все время “киповец” чинит и этот самописец один раз в полчаса, такие уж у него возможности, распечатывает на бумаге основные параметры ГЭУ. Вот это называли в прессе “самописцем” или что? На “Антеях” нет, как на самолетах, “черных ящиков”. В третьем отсеке, правда, есть магнитофонная система “Снегирь”: если ее включат, то она лишь запишет переговоры в центральном посту, но чаще всего ее не включают. Да и за первым взрывом на “Курске” последовало обесточивание отсеков, и все…

А по МАЦП можно было только узнать, к примеру, на какой мощности был реактор на 11.30 12 августа 2000 года, какими были давление в его контурах, расход и напор питательной воды. Однако это оказались абсолютно типичные параметры для того хода. Больше никаких самописцев на лодках не предусмотрено.

Тогда, после трагедии “Курска”, один из моих собеседников, подводник, уже выходил в море. Спросил его: “Не было страшно?” Ответил, мол, такое развитие катастрофы — это “один вариант на миллион”. С “Курском” произошло неимоверное! По всей теории вероятности такой совокупности случайностей просто не могло быть: и то, что носовое кольцо вентиляции оказалось открытым, — ударная волна пошла “гулять” внутри прочного корпуса, круша и перемалывая все на своем пути, и то что… Ну просто не могло все это произойти…

…Согласно записи в извлеченном из прочного корпуса “Курска” журнале вахтенного пятого отсека в 11.30 12 августа 2000 года, когда атомоход находился на перископной — 16 метров — глубине, “отсек осмотрен, замечаний нет”. Через несколько минут 24-тысячетонное “тело” субмарины содрогнулось от первого взрыва…»

Итогом работы стала справка по уголовному делу № 29/00/0016/00 о гибели АПРК «Курск», обнародованная Генеральным прокурором В. Устиновым: «Расследование обстоятельств катастрофы атомного подводного ракетного крейсера К-141 “Курск”, произошедшей в ходе учений 12 августа 2000 г. в водах Баренцева моря и унесшей жизни 118-ти находившихся на его борту членов экипажа, завершено. Расследование продолжалось почти 2 года. Следуя принципу гласности, насколько это было возможно, мы старались довести до граждан России и мировой общественности информацию о ходе расследования данного дела. Прежде чем давать юридическую оценку гибели АПРК “Курск”, хотел бы отметить героизм и самоотверженность моряков подводников, которые сразу же после взрывов действовали четко, слаженно и не допустили техногенной катастрофы. Прошу почтить память погибших моряков-подводников минутой молчания.

Уголовное дело возбуждено 23 августа 2000 г. по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 263 УК РФ — нарушение правил безопасности движения и эксплуатации морского транспорта, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц. Хочу напомнить, что на первоначальном этапе предварительного следствия мы располагали крайне ограниченной информацией о катастрофе. В связи с этим о ее причинах было выдвинуто 18 рабочих версий. Основными из них являлись следующие:

— столкновение АПРК “Курск” с российским или иностранным подводным или надводным кораблем;

— поражение АПРК “Курск” торпедой или ракетой российским или иностранным подводным или надводным кораблем;

— диверсия;

— террористический акт;

— подрыв АПРК “Курск” на мине времен Великой Отечественной войны;

— гибель АПРК “Курск” в результате нештатной ситуации с его вооружением.

В ходе следствия все выдвинутые рабочие версии тщательно проверены. Нами собраны исчерпывающие сведения о крейсере и его техническом состоянии, о готовности экипажа и крейсера к выходу в море, о вооружении крейсера, о подготовке и ходе учений, об обстоятельствах катастрофы, ее последствиях и последующей поисково-спасательной операции. Кроме того, при проверке выдвинутых версий мы произвели оценку собранных доказательств, включая данные, представленные нам из Великобритании, ЮАР, Норвегии. Процесс расследования, само уголовное дело о гибели АПРК “Курск” и его экипажа являются уникальными. Ранее опыта расследования подобных происшествий на море у нас не было. Впервые в России выяснение обстоятельств гибели подводного крейсера носило конкретный, а не предположительный характер и произведено в рамках расследования уголовного дела в порядке, регламентированном уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации. Уверен, что такой опыт уникален и в мировой практике расследования причин техногенных катастроф.

Впервые участники следственной группы произвели осмотр затонувшего подводного крейсера непосредственно после того, как он был поднят. Именно поэтому проведению данного следственного действия было уделено такое пристальное внимание. Мы понимали, что для установления истины по делу, фактических обстоятельств гибели экипажа и подводной лодки имеется уникальный шанс, связанный с возможностью осмотра АПРК “Курск” после его подъема, обнаружения вещественных доказательств, выяснения обстановки происшествия и иных обстоятельств, имеющих значение для дела.

Именно поэтому требовалось, во-первых, в максимально короткие сроки обнаружить, изъять, произвести осмотры, экспертные исследования и представить для опознания тела погибших на борту АПРК “Курск” и, во-вторых, предельно скрупулезно осмотреть корпус и отсеки крейсера с объективной фиксацией объектов и обстановки в местах осмотра. Выполнение этих задач было сопряжено с преодолением объективных трудностей как организационного, физического, так и морально-психологического характера.

За время осмотра из корпуса АПРК “Курск” извлечено 95 тел погибших и более 100 их фрагментированных останков. При этом для извлечения тел следователям и судебно-медицинским экспертам приходилось порой перемещать их по заваленным отсекам и поднимать с 4-го настила на надстройку корабля буквально на руках, поскольку применение технических средств было невозможно (а это равносильно перемещению с 1-го на 4-й этаж жилого дома). Видео— и фототехника при осмотре отказывали из-за использования при температуре воздуха до минус 25-ти градусов по Цельсию и повышенной влажности.

Вместе с тем по результатам осмотра у нас есть основания утверждать, что обе задачи выполнены. Всего с октября 2000 по март 2002 г. с АПРК “Курск” подняты тела и фрагментированные останки 115-ти человек из 118-ти, находившихся на его борту в момент гибели. Все они опознаны и переданы родственникам для захоронения. Тела троих из погибших: матроса Коткова Дмитрия Анатольевича, матроса Нефедкова Ивана Николаевича и представителя завода “Дагдизель” Гаджиева Мамеда Исмаиловича, в ходе следствия обнаружить не удалось, поскольку полученные фактические данные свидетельствуют, что они уничтожены в результате катастрофы.

По данному делу вынесены постановления о признании потерпевшими 161-го близкого родственника погибших на АПРК “Курск”. Осмотр АПРК “Курск” производился следователями круглосуточно в течение более 4-х месяцев. В составе следственной группы четко и слаженно работали 46 следователей. Всем им приходилось трудиться в условиях, сопряженных с риском для жизни, проявляя высокое чувство ответственности, выносливость, профессионализм, а порой мужество и героизм. В некоторых отсеках АПРК “Курск” процентное содержание углекислого газа и других вредных веществ в 1000 раз превышало предельно допустимую концентрацию, поэтому осматривать их приходилось с использованием индивидуальных средств защиты и дыхания в течение ограниченного периода времени, что существенно осложняло работу и требовало соблюдения повышенных мер предосторожности. Кроме того, на борту осматриваемого АПРК “Курска” в это время находилось оставшееся штатное боевое вооружение. Только взрывчатого вещества от разрушенных в ходе катастрофы торпед обнаружено и изъято около 480 кг, что в тротиловом эквиваленте составляет порядка 1000 кг тротила.