Один уголок моего рта приподнялся, и она быстро закрыла глаза и подняла голову. Все еще слишком робкая, чтобы смотреть на меня.

— Нет, так дело не пойдет, Китти. Ты будешь смотреть, как я лижу эту киску, как хорошая девочка.

— Савио, — процедила она сквозь зубы, все еще крепко зажмурившись.

Я сжал свои пальцы вокруг ее бедер, рыча.

— Мы играем по моим правилам. Я выиграл, и ты будешь смотреть, как я вылизываю твою киску, или мне все-таки придется трахнуть тебя в рот.

Это была пустая угроза. Я хотел, чтобы у Джеммы потекли слюнки на мой член, но сегодня этого явно не произойдет.

Ее глаза резко распахнулись. Она явно поверила, что я говорю серьезно. Мы действительно должны были поработать над этим. Мое мудачество из прошлого, очевидно, все еще затмевала настоящее.

— Хорошо, — сказал я тихим голосом, а затем снова сосредоточил свое внимание на этой блестящей маленькой киске, кричащей о любви.

Я сделал глубокий вдох.

— Что ты делаешь?

Я усмехнулся.

— Не говори так потрясенно, Китти. Я собираюсь сделать с тобой несколько очень неприятных вещей, которые выведут из тебя всю остальную девушку из хора.

Она хотела что-то сказать, но я провел языком по ее клитору, заставляя ее замолчать.

— Такая чертовски милая.

Я начал лизать ее, долго, лениво облизывая языком по всей длине, пока удерживал ее взгляд. Ее лицо было ярко-красным, но она ни разу не отвела взгляда, и не только из-за моих предыдущих слов. Даже если хорошая девочка, Джем никогда бы не призналась в этом, она любила смотреть, как я лижу ее киску. Я видел это в ее похотливом взгляде.

Я сосал ее клитор, пока трахал ее двумя пальцами, и, наконец, ноги Джеммы стали ватными. Я отпрянул назад.

— Я же тебе говорил.

Она сверкнула глазами, но ничего не сказала.

— Держись, — приказал я, затем поднял ее бедра на свои плечи, раскрывая ее для меня, прежде чем погрузиться обратно. Она застонала, покачивая бедрами.

Мне нравилось, что она не пыталась приглушить свои стоны. Она давала мне понять, как сильно любит, когда я ее облизываю. Я лизал ее сильнее и быстрее, глубоко погружаясь с каждым движением. Она начала дрожать и задыхаться, ее тело напряглось как тетива лука за мгновение до того, как она закричала. Ее бедра отчаянно задвигались в моей хватке, и я ухмыльнулся, прижавшись к ее разгоряченной плоти. Она попыталась опустить ноги, когда перестала дрожать, но я удержал ее.

— Ох, нет, Джем. Стой спокойно и дай мне мою награду. Это самая лучшая часть, — прорычал я, и, как и ожидалось, она задрожала; и еще больше ее похоти просочилось наружу.

Я легонько лизнул ее, стараясь держаться подальше от ее сверхчувствительной точки. Вскоре напряжение покинуло ее конечности, и она снова начала двигать бедрами, приоткрыв рот.

Я внимательно наблюдал за ней, не желая подходить слишком близко. Хотя она все еще была неопытна, она могла кончить прежде, чем я успею отступить.

С последним долгим поцелуем я отодвинулся и одарил ее своей самой высокомерной улыбкой. Она даже не отреагировала, слишком ошеломленная тем, что только что произошло. Я видел вопрос в ее глазах, возможно, почему я остановился.

Я вытер подбородок и выпрямился. Джемма опустила руки, но продолжала стоять, прислонившись к клетке.

— Так есть ли у меня причины быть самодовольным?

— Есть, — призналась она, задыхаясь.

Я поцеловал ее. Джемма всегда была честной, вот что я всегда ценил в ней.

— Хочешь еще? — спросил я.

Прикрыв глаза, она кивнула. Я сбросил шорты и приподнял Джемму повыше, прислонив ее спиной к клетке. Затем медленно опустил ее на свой твердый член, не отрывая глаз от ее лица, смотря, подходит ли ей сейчас эта поза. Она все еще была тесной, и мне пришлось двигаться медленно, но на ее лице не было никаких признаков боли.

— Боже, Савио, — выдавила она, когда я полностью погрузился в нее.

Я дерзко ухмыльнулся, и ее губы сжались.

— Я не называла тебя Богом.

Я заставил ее замолчать своим первым глубоким толчком, прижав ее спиной к клетке. Голова Джеммы откинулась назад.

— Нет, — прорычал я. — Ты будешь смотреть, как я тебя трахаю.

Она встретилась со мной взглядом. Она никогда бы не призналась в этом, но она была возбуждена моей доминирующей стороной. Вскоре я установил более быстрый ритм. Я переставил ноги, занимая более удобное положение, мои пальцы впились в ягодицы Джеммы, когда я вошёл в нее с глубокими, жесткими толчками, которые заполнили спортзал грохотом клетки.

Когда мы оба кончили, я опустился на пол с Джеммой на коленях. Она безвольно повисла в моей руке.

— Это то, что я называю хорошей тренировкой, — сказал я.

Джемма рассмеялась.

— Я просто рада, что никто не пришел.

— Даже если бы мои братья пришли сюда, они бы знали, что это не звук сражения.

Джемма застонала, прижимаясь лицом к моему горлу. Я погладил ее по спине.

— Ничего не болит?

— Завтра я буду вся в синяках.

— Это желаемый результат боевой подготовки.

* * *

Вернувшись домой, мы устроились на диване, чтобы провести еще один вечер в кинотеатре. На этот раз квалификационная гонка Адамо стала самой крупной гонкой года. Мой брат, как всегда, вел машину как сумасшедший.

Я мог сказать, что Джемма о чем-то задумалась.

— Почему у тебя проблема с проявлением настоящих эмоций? Как и то, что ты чувствуешь ко мне.

Блядь. Я не отрывал глаз от экрана. Эмоции были обузой. Мое прошлое доказывало это снова и снова.

— Я показываю тебе, что чувствую к тебе. Сегодня уже дважды.

Джемма потянулась к пульту дистанционного управления и убавила громкость.

— Я не это имела в виду.

— Ну же, Джем, не порть этот вечер эмоциональной ерундой. Я женился на тебе, чего еще ты хочешь?

Я взял у нее пульт и снова прибавил громкость.

Джем повернулась к экрану с каменным выражением лица.

— Ты говоришь так, будто сделал мне огромный подарок, женившись на мне. Словно я должна быть благодарна тебе за то, что ты соизволил покончить со своими мужскими похождениями ради меня. Ты никогда не прикладывал к этому никаких усилий, — она подняла палец с обручальным кольцом. — Если это твой способ показать, как сильно ты заботишься обо мне, то ты идиот.

Она вскочила на ноги и зашагала прочь. Застонав, я откинулся на подушки. Вот почему я никогда не утруждал себя отношениями. Глядя, как Джемма исчезает наверху, я не мог оставаться