— Знаешь, Лаура, очень немногие люди видят во мне романтика. Это один из недостатков моего практического склада ума, — говорю я, стараясь хоть чуть-чуть разбавить тяжелый разговор. — Но на самом деле я романтик. Я влюбился в Беллу с первого взгляда, и я по-прежнему люблю ее.

— Ну, тогда мне тебя очень жаль.

— Не стоит меня жалеть.

Я спрашиваю себя, насколько далеко я готов зайти в этой ситуации. Может быть, мне надо сейчас встать и уйти, оставив Лауру упиваться горькой водой отчаяния? Или стоит попытаться как-то изменить ее отношение к произошедшему?

За последний месяц я порядком поднаторел в откровенных разговорах, но они здорово выматывают, и по натуре я к ним не склонен. Я решаю, что готов сделать еще одну попытку.

— Я отлично понимаю твое состояние. Ты считаешь, что Стиви тебя предал.

— И Белла. Женщины!

— И Белла, — с готовностью соглашаюсь я, надеясь, что она успокоится. — И я знаю, что ты напугана. Поверь мне, Лаура, я знаком со страхом не хуже тебя. Каждый раз, когда я вспоминаю, что мы с Беллой не муж и жена, у меня перехватывает дыхание. Легкие просто отказываются впускать в себя воздух. Я не хочу терять ее. Я понимаю, что такое страх.

Лаура с недоверием качает головой:

— Какая же она везучая! Как кошка, всегда приземляется на лапы. До встречи с тобой она могла сто раз выйти замуж, и она легкомысленно упускала каждую такую возможность. Затем она встретила тебя, и ты ее любишь. Но разве она тебя ценит? Нет, она плюет на тебя до такой степени, что смеет выйти за тебя замуж, будучи уже замужем за моим мужчиной. Но ты и тут не считаешь это за смертельное оскорбление. Удивительно. Как подумаю об этом — хочется на стенку лезть.

— Лаура, возьми себя в руки. — Хватит уже с меня истеричных женщин и разговоров на повышенных тонах. — Любовь важнее всего на свете. Она важнее, чем брачное свидетельство, узаконивающее давно почивший союз, или отсутствие свидетельства о разводе. Любовь — это единственное, что имеет значение. А я люблю Беллу.

Удивительные вещи я говорю. И что такое случилось с моей жизнью, что мне кажется вполне разумным и уместным, сидя на скамье в ботаническом саду, обсуждать не растущие вокруг цветы и деревья и не предпочтительный состав грунта в моем палисаднике, а вопросы любви. Ответ очевиден: Белла случилась.

С момента той встречи в ресторане нашего отеля в Лас-Вегасе у нас было еще множество долгих бесед. За последний месяц я потратил непропорциональное количество времени на разговоры о чувствах, мыслях, убеждениях и собственно любви. Я искренне считаю, что это не так уж ужасно, но все же надеюсь как можно скорее подвести черту под этим занятием. Это все же для женщин. Однако сейчас я должен продолжить рассуждения о высоких материях и сказать Лауре одну очень простую вещь:

— Понимаешь, Лаура, с Беллой я счастлив. Она хочет быть со мной, я хочу быть с ней. И я приложу все усилия к тому, чтобы мы остались вместе.

— Ты что, собираешься опять на ней жениться? — спрашивает Лаура. Судя по ее тону, она не горит желанием занять место подружки невесты.

— Когда будет получено окончательное решение о разводе, я снова сделаю ей предложение.

Лаура смотрит на меня с негодованием.

— Идиотство, — бормочет она.

— Лаура, человек сам выбирает, быть ему счастливым или несчастливым. Здравый смысл не позволяет мне сознательно выбрать несчастье.

Лаура вздрагивает, как от пощечины.

— Лаура, в тебе сейчас говорит обида. Ты злишься на Беллу за то, что она не разобралась со своим прошлым и тем самым испортила все в настоящем, — но ведь о тебе можно сказать то же самое. По тебе с такой силой ударил разрыв с Оскаром, что ты теперь как только можешь открещиваешься от отношений со Стиви, из-за того, что боишься снова остаться ни с чем.

— Во всем этом виноват сам Стиви. Я бы не отталкивала его, если бы он не врал мне, не поцеловал мою лучшую подругу и… — Лаура запинается и умолкает.

Возможно, сейчас она признает, что Стиви не занимался любовью с Беллой, — а я думаю, именно к этому все идет, — и тогда его проступок покажется ей значительно менее серьезным.

— Ну и что ты предлагаешь? — спрашивает она.

— Тебе стоит задуматься о том, была ли ты счастлива с ним.

— Ты сам знаешь, что была.

— И спросить себя, действительно ли ты хочешь, чтобы вы жили каждый своей жизнью.

После нескольких секунд молчания Лаура говорит:

— Ладно, я подумаю об этом. Но я ничего не обещаю.

— Я был бы очень рад, если бы ты передумала. — Воодушевившись ее нерешительностью, я добавляю: — И Белла тоже была бы этому очень рада. Она беспокоится о тебе. Ты как-то обвинила ее в том, что ее сострадание другим людям происходит от нежелания видеть и решать собственные проблемы. Это не так. Она видит свои проблемы и пытается их решить, но все равно беспокоится за тебя.

Глаза Лауры блестят от слез. Что они означают? Злость? Отчаяние? Негодование? Грусть? Не имею ни малейшего понятия.

— Да, я была слишком резка с ней, — признает она. — Я так злилась!

— И не без причины. К тому же ты испытала сильное потрясение, — говорю я.

— Но я понимаю, что она не такая ужасная, какой я пытаюсь ее представить. Хотя мне было бы легче, если бы все именно так и было. Она всегда очень добра ко мне и очень помогла в свое время. Она была такой милой. Мне бы хотелось простить ее и увидеть твоими глазами.

— Мы все заслуживаем еще одного шанса. Белла, я, Стиви и ты. Больше всего ты.

— Я не уверена, что Стиви нужен этот второй шанс, — говорит Лаура.

Обсуждение этого замечания не входит в мою компетенцию, поэтому я предлагаю пойти в кафе и поесть торта. Лаура соглашается, Эдди тоже не приходится долго упрашивать.

Стиви

Пятница, 22 октября 2004 года

Я холостой человек. Я свободный человек. Жизнь сразу стала значительно проще. Теперь я знаю, что писать в графе «семейное положение» на том или ином бланке. Мне больше не надо лгать своим работодателям, друзьям, семье, себе самому. И мне это нравится. Я обладатель новенького, полностью легитимного свидетельства о разводе.

Жаль только, что я не получил его год назад.

У Беллы с Филипом, кажется, все хорошо. Они нашли в себе силы пережить всю эту кошмарную заваруху, и это достойно восхищения. Я рад за Беллу. Глупо отрицать, что она много для меня значит — и всегда значила, — поэтому я рад, что она счастлива. Но в то же время здесь, среди серого холодного дня, вдалеке от шумного, рискового бесшабашного Лас-Вегаса, я отчетливо понимаю, что эта девушка не для меня. Я бы мог подробно перечислить, почему мы с ней друг другу не подходим, но это все старо и неинтересно — ни мне, ни кому-либо еще. Кроме, возможно, Лауры. Может быть, если мне очень повезет, она даст мне возможность рассказать ей, почему мы с Беллой не подходим друг другу.