Изумление прокатывается по рядам. Если мы все переживём этот вечер, нам будет что рассказать детям и внукам. Маска на лице Хьюго словно даёт трещину – я вижу на нём сомнение и колебание, впервые хоть какие-то живые эмоции.

- И у меня есть для вас кое-что – талисман, который поможет вашему правлению стать поистине благотворным и процветающим. Символ всего доброго и светлого, что мы можем построить все вместе.

Протягиваю вперёд обе ладони, сложенные чашей. Тянусь мыслями к Замку, прошу вернуть мне то, что отдала ему однажды на хранение.

…И ничего. В ладонях по-прежнему пусто. Шепчу сердито:

- Ну же, маленький трусишка, хватит прятаться! Иди сюда. Тебя тут никто не обидит… надеюсь.

Вспышка алого сияния – и на моих ладонях оказывается чёрный камень, пылающий пурпурным сиянием в сердцевине. Оно пульсирует в такт моему сердцебиению. Тот самый камень, что я нашла на пепелище Замка пурпурной розы. Бережно несу его вперёд на вытянутых ладонях, как величайшее сокровище.

Прохожу мимо Генриха, вижу, как его глаза загораются – да, несомненно он понял, что это! Качаю головой:

- Простите меня, Ваше высочество! Но его нельзя завоевать или взять силой. Только получить в дар. Семечку нужна любовь.

Пара гвардейцев перекрещивает передо мной копья, пытается не пустить вперёд, но Хьюго нетерпеливым движением велит оставить меня в покое. Они повинуются беспрекословно. Я приседаю учтиво.

- Мне подарил его Замок пурпурной розы после того, как я успокоила его пепелище. Быть может, у вас получится вырастить из него новый Замок.

Король с благоговением принимает камень из моих рук. Тот вспыхивает, алое сияние заливает черноту сплошной волной, бросает блики на лицо короля, на котором светится почти детский восторг. У меня замирает сердце от радости.

И тут из толпы вперёд выскакивает Оскотт. Постное лицо искажено гримасой, глаза сверкают безумным огнём.

- Как представитель Сената и глава Комитета по этике я требую у короля немедленно уничтожить эту мерзость! Очистите нашу землю от скверны раз и навсегда! Пусть сгниют без следа замки роз – эти позорные пятна на карте Королевства! В темницу ведьму! В темницу!!

Хьюго резко поворачивает к нему голову. На лицо короля страшно смотреть – такое ужасное, мрачное, подавляющее выражение может скрывать, оказывается, его маска. Оскотт съёживается, а мои виски простреливает болью.

- Прочь с моих глаз, Оскотт! Вы забываетесь! Я – самодержавный монарх нашей страны по праву рождения. Сенат будет иметь только ту власть, которую я ему дам.

Оскотт отступает на шаг, вжав голову в плечи под тяжёлым взглядом короля, но огрызается:

- Чего ещё ожидать от короля, кровь которого испорчена!..

От Хьюго вдруг словно бьёт невидимой волной – даже собственная стража отпрыгивает в стороны. Мне становится страшно. Я со всей очевидностью осознаю, что наш король тоже обладает магией. Какой-то очень страшной магией. И проявилась она, видимо, после смерти его отца – не даром Рон говорил, что Хьюго так сильно изменился за последний год. Не случайно король сумел распознать во мне эллери, ещё когда я сама об этом не подозревала – и мне, единственной в толпе, доверил на воспитание волшебного пса. Но судя по всему, он все силы тратит на то, чтобы магия не выходила из-под контроля. Каждое мгновение проводит в неимоверном напряжении. А значит, Оскотт только что совершил самый глупый поступок в своей жизни, заставив короля сбросить маску и утратить контроль.

В левой руке Хьюго зажат камень, а правую, с напряжёнными, вытянутыми вперёд пальцами, он выбрасывает вперёд, в сторону Оскотта. И тот резко замолкает, падает на колени. Взгляд его стекленеет, становится рассеянным. Лицо вдруг совершенно расслабляется. На нём появляется глупая и немного извиняющаяся улыбка.

А потом поднимает кулак и засовывает большой палец в рот.

  - Агу! Аг-г-у-у-у…. Гу-гу-гу… Агу!

Кажется, только что король одним движением руки стёр его разум и превратил в абсолютно чистый лист. Ничего страшнее этой магии я не видела в своей жизни.

Слышу позади меня звуки рыдания. Оборачиваюсь на секунду – это Аврора. Она рвётся, пытается бежать к Оскотту, но отец хватает её за руку и останавливает, не пускает. Она сдаётся, бросается отцу на шею и захлёбывается плачем. Он гладит её по спине, успокаивает и уводит подальше от всего этого, вглубь толпы.

Но и короля этот выплеск магии, кажется, ударил откатом, опустошил. Он падает на одно колено, роняет камень в песок и хватается обеими руками за виски. От него отшатываются подальше все, и ужас на лицах людей – они боятся его ещё больше, чем меня.

- И-и-и-и-и! – раздаётся истошный визг совсем рядом.

Это Сесиль. Она указывает на него своей костлявой рукой, обрамлённой рюшами, и визжит:

- Скверна!! На нём тоже проклятие мерзостной магии!! Он…

Николь подскакивает к ней, бледная и с горящими глазами, хватает запястье и силой заставляет опустить руку.

- Не смей! Хотя бы раз в жизни… не смей!

Пока сестра, опешив, замолкает и не может вымолвить ни слова, Николь распрямляет плечи и поворачивается к разноцветной разряженной толпе придворных за своей спиной. Её слабый голос дрожит, но в наступившей тишине слышен, кажется, всем.

- Я обращаюсь к присутствующим… Прошу засвидетельствовать – мадемуазель Сесиль де Тремон только что публично отказалась от своего жениха!

Подходит к королю и падает рядом на колени, протягивает руки к лицу. Он хватает её плечо и сжимает. Она морщится от боли, но молчит. Утирает своим кружевным рукавом испарину с его лба.

- Николь… мне больно…

- Всё будет хорошо! Всё обязательно пройдёт. Пойдём!

Он поднимается с трудом, тяжело опираясь на хрупкие девичьи плечи, но Николь справляется. Уводит его в сторону Замка, и королевские гвардейцы, немного поколебавшись, следуют за ними.

Кто-то из придворных, оставшихся в недоумённой толпе, выкрикивает – я не знаю, кто. Не вижу лица.

– Это всё проклятая магия эллери! Это ведьма – она прокляла нашего короля!

Толпа волнуется, по ней проносится шёпот, словно шелест листвы по дубовой роще.

Вдруг понимаю, что всё это время Рон стоит совсем рядом со мной, в нескольких шагах, всё так же неподвижно, и я понятия не имею, о чём он думает и какие бури затмевают до сих пор его разум.

Другой голос присоединяется к первому – кажется, старый барон де Меритон, всё никак не уймётся:

- Граф! Памятью нашего общего предка, Роланда Повелителя Чудовищ заклинаю вас – искорените скверну, что проникла в наши ряды! Явите снова подвиг, прославивший его в веках! Убейте ведьму!!

Я оборачиваюсь резко, прижимаю руки к груди. У меня не осталось магии больше, я совершенно пуста. У меня есть только я и моя любовь к нему – вот и всё, что я могу противопоставить его мечу.