– Пошевеливайся! – прикрикнул он. – Или ты хочешь проторчать тут всю ночь?

– Да, да, – пробормотал Сатч. Он взялся за третий бочонок и сказал: – Уф…

Кто-то еще произнес: «Уф». Сатч удивленно поднял взгляд. Один из трех мужчин, тот самый, что закапывал яму, теперь стоял как-то странно и казался значительно выше. На его лице застыло удивление. За спиной мужчины клубилась черная тень. Сперва Сатч подумал, что это какой-то оптический трюк, но потом заметил, что из груди парня что-то торчит.

Воздух со свистом покинул легкие, когда сцена приобрела смысл. Нечто черное и блестящее в лунном свете проткнуло несчастного и исчезло так же быстро, как змея втягивает свой язык. Парень упал. Оставшиеся двое встречающих и напарник Сатча быстро отскочили на несколько шагов, в то время как над телом упавшего поднялась еще одна фигура.

Это был огромный парень в черном костюме с каким-то лого на груди.

Тварь ухмыльнулась, обнажив полный рот огромных, похожих на кинжалы клыков. Улыбка доходила едва ли не до затылка, казалось, что верхняя часть головы вот-вот отвалится, ибо ей не на чем держаться… Сатч сглотнул.

Бугай нацелил на новоприбывшего свой огромный блестящий пистолет, однако выстрелить ему не дали. Сатч так и не понял, что произошло: только что пистолет был в руке его спутника, а в следующий миг он уже слышал жуткий приглушенный крик. Огромный нож словно выскочил из тела парня в черном и отсек бугаю руку вместе с пистолетом. Мгновение спустя монстр выпустил еще пару щупалец, которые тут же обвились вокруг головы бугая.

Оставшиеся бандиты развернулись и бросились наутек. Сатч замер на месте. Впрочем, остальные в итоге тоже далеко не ушли. Нападавший ловко поймал их и медленно притянул к себе. Парень, оравший громче всех, замолчал первым. Сатч не мог пошевелиться, просто стоял и смотрел этот чудовищный спектакль.

Тварь отшвырнула второго парня и занялась третьим. На него она потратила чуть больше времени, словно наслаждаясь перерывом на обед. Наконец, отбросив оставшиеся от жертвы куски, монстр повернулся к Сатчу.

Он не сделал ни единой попытки пошевелиться, когда существо в черном приблизилось и схватило его за лацканы бедной рубашки-поло. Цепкие когти разорвали ткань. Тем не менее, Сатч с удивлением заметил – тварь держала его очень аккуратно, будто не хотела причинить вреда.

– А теперь, – сказал он, – мы хотим, чтобы ты кое-что для нас сделал. Передай боссу: пора с этим завязывать. Скажи, что так велел Веном. Ты же узнал нас?

– Фу… фу… му… му… – больше Сатч выдавить не смогу.

Затем когти отпустили его и почти заботливо потрепали по щеке.

– Издержки славы, – сказал Веном, – и ты… ты тоже завязывай. Будет что рассказать своим внукам. Дважды мы просить не будем.

Веном отпустил его. Сатч рухнул на мокрый песок, тяжело дыша, все еще не в силах сдвинуться с места. Он знал, что как только увидит остальных, его стошнит, а Сатч это ненавидел и решил просто тихо посидеть.

Темная фигура продолжала возвышаться над ним. Очень низкий и очень довольный голос произнес:

– А теперь об этом…

Сатч осмелился двинуться только на рассвете, да и то потому, что у него не оставалось иного выбора: начинался прилив. Одинокий бегун приближался к нему вдоль берега, и Сатч решил, что пора бы ему убраться. Пока он поднимался на ноги, спортсмен успел рассмотреть пляж, и с искаженным от ужаса лицом бросился к нему. Сатч огляделся. Канистры пропали. Лодка пропала. Все пропало.

УТРОМ в понедельник центральный Майами мог выглядеть очень роскошно и стильно. Прилично одетые люди приезжают и уезжают, мимо проносятся горячие и дорогие тачки, все и все прекрасны.

Ричард С. Харкнесс был одним из тех, кто считал эту красоту чем-то само собой разумеющимся, нечто заслуженное им. Он упорно трудился, карабкаясь по карьерной лестнице, подлизывал нужным боссам, подписывал нужные доклады и находил способ не подписывать все остальные, и в лучших корпоративных традициях держал нос по ветру. Он был хорош в своем деле – в умении зарабатывать деньги, не запачкав руки.

Он завел свой Porsche на парковку дома 104 по Западной 7-й улице. Это была одна из этих гладких конструкций из стекла и стали, которые выросли над маленькими зданиями старого Майами за последние годы. Он поставил машину на парковочном месте с его инициалами, достал с заднего сиденья тонкий кейс, включил сигнализацию и пошел прочь. Сделав всего шесть шагов, он оказался возле изысканного лифта. Ричард зашел в сверкающий маленький вестибюль, достал ключ и вызвал лифт, прибывший почти мгновенно. Это тоже входило в число вещей, которые он заслужил и считал само собой разумеющимися: право по пути на работу не тратить время на ожидание лифта и не делить тесную кабину с офисным планктоном низших ступеней корпоративной лестницы.

Лифт поднял его на тридцатый этаж. Харкнесс вышел, пересек фойе и подошел к стеклянному с позолотой входу в главное лобби. Дверь перед ним открылась. Сидящая за большим столом из зеркального итальянского стекла секретарша почтительно ему кивнула.

– Доброе утро, мистер Харкнесс.

– Доброе, Сесиль.

Он не стал спрашивать, нет ли у него новых сообщений – он бы не доверил ей такую задачу. Харкнесс направился к кабинетам руководства по прохладному серому холлу с толстым бордовым ковром на полу. На одной из дверей красного дерева значилось его имя. Стоило ему подойти, как она распахнулась: Сесиль предупредила Мэри Эллен о его прибытии.

– Доброе утро, мистер Харкнесс.

– Доброе утро, Мэри Эллен. Двадцать минут, и можешь заходить с докладом.

– Да, сэр.

Он прошел мимо ее стола, мимо двери в маленькую приемную, где работала ее собственная секретарша. Дверь в его личный офис была закрыта – никто не смел прикасаться к ней без разрешения. Он вошел, бросил портфель на кожаный диван рядом со входом, закрыл дверь и повернулся к окну, чтобы привычно взглянуть на раскинувшийся внизу утренний город, море и мир бизнеса, в котором он чувствовал себя как рыба в воде.

Между ним и окном стояла высокая черная фигура. Харкнесс от гнева и удивления разинул рот. На персидском ковре за пять тысяч долларов стояли три большие, грязные, влажные бочки. На изысканный килим стекали грязь и песок.

Темная фигура взглянула на него, шагнула поближе и произнесла:

– Мы полагаем, это твое.

ПИТЕР встретился с Врени за ланчем, который, впрочем, закончился, не успев толком начаться. Сначала он, как и было условлено, ждал ее возле входа в ресторан, но примерно в двадцать минут первого все же зашел внутрь и заказал себе колу. Врени появилась только без двадцати час и поспешила к его столу. Садиться она не стала.