Традескант промолчал.

— Простите меня! — вдруг воскликнул Иосия. — Дочь заставила меня поклясться, что я не буду обсуждать подобные темы, а я нарушил клятву, как только переступил порог!

Джон не смог удержаться от смеха.

— И мой сын тоже!

— Они боятся, что мы поссоримся, но я не собираюсь бросаться в драку из-за политики.

— Я видел уже достаточно войны в этом году, — заметил Джон.

— Однако это преступно и позорно, — продолжал Иосия, идя впереди гостя по лестнице. — Моя гильдия скоро не сможет контролировать торговлю, поскольку рынком теперь руководят фавориты двора, и по ниткам, и по кружеву, и по лентам. Получается, что мои подмастерья уже не могут рассчитывать на гарантированную работу и оплату. В торговлю приходят другие люди, они снижают и поднимают цены и зарплаты по своей прихоти. Герцог должен знать: чтобы у бедняков была еда, а вдовы и сироты чувствовали себя защищенными, нам нужны сильные гильдии и устойчивая торговля. Мы не можем менять все каждый раз, когда какому-то придворному чину понадобится новое место. Вот бы вы сообщили об этом герцогу!

— Он не прислушивается к моим советам, — вздохнул Традескант. — Да и вообще мне кажется, что он лично не занимается делами, связанными с городом и торговлей.

— Тогда не нужно было забирать себе монополию на золотые и серебряные нити! — триумфально заявил Иосия. — Если торговля герцогу неинтересна, пусть он ею и не занимается! Он разорит ремесло, разорит себя и разорит меня.

Джон кивнул, не зная, что ответить. Хозяин шлепнул себя широкой ладонью по лбу.

— Ну вот опять. И ведь обещал Джейн, что не буду. Ни слова больше, господин Традескант. Выпьете со мной по стаканчику вина?

— С удовольствием.

Перед обедом была прочитана длинная молитва. Госпожа Херт накрыла прекрасный стол, а ее муж не жалел эля и доброго вина. Джей сидел рядом с Джейн и весь обед неотрывно и с обожанием смотрел на нее. Традескант с ироническим изумлением наблюдал за сыном.

Херты были приятной открытой парой. На одном конце стола госпожа Херт руководила раздачей пудингов, а на другом господин Херт резал говядину. Между ними находились Традесканты, Джейн и двое подмастерьев.

— Мы обедаем по старинке, — пояснил господин Херт, видя, что Джон разглядывает присутствующих. — Я считаю, если человек берет себе подмастерье, то должен обращаться с мальчиком как со своим собственным сыном, одинаково хорошо питать и его тело, и его ум.

Джон кивнул и сказал:

— На меня работает только мой сын. Всех остальных садовников нанимает хозяин.

— А герцог сейчас в Нью-Холле? — поинтересовалась госпожа Херт.

Упоминание о герцоге даже в этой мирной беседе ранило Джона, как будто вновь открылась незажившая рана.

— Нет, его светлость при дворе, — коротко отозвался он.

Сын посмотрел на него взглядом, исполненным немой мольбы, да и Джейн казалась обеспокоенной.

— Говорят, у них на Рождество будет грандиозный кутеж по случаю благополучного возвращения герцога, — объявила госпожа Херт.

— Уверен, что вы правы, — заметил Джон.

— Вы увидитесь с ним в Уайтхолле перед отъездом в Нью-Холл?

— Нет, — ответил Традескант.

Теперь боль под ребрами была такой же острой, как при расстройстве желудка. Он отодвинул тарелку, насытившись горем.

— Я не могу предстать перед ним, пока он не пошлет за мной.

Он вдруг ощутил, что Джейн Херт смотрит на него, и на ее лице читается такая искренняя симпатия, будто она отчасти понимает его чувства.

— Подозреваю, что работать у знаменитого человека — тяжелая ноша, — промолвила она мягко. — Наверное, он появляется и исчезает, как планета в небе, и все, что остается, — это сидеть и ждать, когда он появится снова.

Ее отец наклонил голову и тихо произнес:

— Я молюсь, чтобы всем нам довелось служить великому господину. Аминь.

Но Джейн не сводила глаз с Традесканта, улыбка не сходила с ее лица.

— Это нелегко, — кивнул Джон; его голос был полон боли, даже он слышал это. — Но я сделал свой выбор и должен служить герцогу.

— И да будем служить Господу Богу нашему, — снова помолился Иосия.

На сей раз Джейн Херт, все еще следя за напряженным лицом Джона, сказала «аминь».

Молодым людям позволили погулять вместе — Джейн должна была доставить кое-какие покупки, и Джей помогал ей донести корзину. Традескант подумал, что никогда не забудет это зрелище: его сын, несущий корзину так, будто она стеклянная, и поддерживающий Джейн под локоть так, будто она букет из роз, который вдруг засеменил по лондонской улице.

За ними следовал один из подмастерьев, держащий в руках толстую трость.

— Теперь ее надо сопровождать, — пожаловалась госпожа Херт. — На улицах так много попрошаек, и некоторые такие назойливые. Она не выходит одна.

— Джей позаботится о ней, — успокоил Традескант. — Посмотрите только, как он держит ее под локоть! И гляньте, как он несет корзину!

— Ваш сын очень приятный молодой человек, — отметил Иосия с удовольствием. — Нам нравится.

— И он по уши влюблен в вашу дочь, — улыбнулся Джон. — Вы не будете возражать против женитьбы?

Торговец помедлил.

— А он останется служить у герцога?

— У меня есть несколько арендованных полей и кое-какая земля, которую я купил по совету моего старого господина. И я получаю пошлину с амбара в Уайтхолле…

— Вы занимаетесь зерном? — удивился Иосия.

К чести Традесканта, он смутился.

— Это синекура. Я ничего не делаю, а деньги получаю.

Иосия кивнул — он осуждал существующую систему, а будущий свекор его дочери извлекал из нее выгоду. Должности отдавались людям, которые ничего не смыслили в делах и не имели ни малейшего желания научиться. Они перепоручали выполнение заданий и тем самым лишь взвинчивали цены.

— Но главная наша работа — в садах герцога, — без паузы продолжил Традескант. — Планировка и посадки в его садах, а также его коллекция редкостей. Джей — мой ученик, и он займет мое место после моей смерти.

— Мне не хотелось бы, чтобы Джейн оказалась в поместье герцога, — откровенно признался Иосия. — У Бекингема плохая репутация.

— С женщинами? — Традескант покачал головой. — Милорд герцог может выбирать любую красавицу при дворе. Ему не нужно покупать удовольствие у своих же слуг. Он не беспокоит их, и его все очень любят.

Джон почувствовал, как боль под ребрами снова стала ощутимой.

— А моя дочь сможет в вашем доме исповедовать свою веру и молиться так, как хочет?

— При условии, что это не будет мешать другим, — ответил Традескант. — Моя жена сама близка к пуританам, ее отец был викарием в Меофеме. И вам известно, что Джей разделяет ваши убеждения.