Железный Кулак, Кип и Лив последовали за ним. Это была анфилада комнат, наполненных картинами, подушками, ширмами со сценами охоты, очагами, канделябрами и огромными опахалами с длинными ручками, чтобы комнатные рабы обмахивали своих хозяев. Куда бы Кип ни глянул, все вокруг сверкало, сияло и блестело.

– Это, – заявил Гэвин своему подоспевшему эскорту, – подойдет…

– Да, Владыка Призма, конечно, это комнаты для почетных гостей. Мы доставим…

– …для моих слуг, – закончил Гэвин. – Кип, Лив, надеюсь, вы ни во что не вляпаетесь, пока я занимаюсь нашим размещением?

– Да, конечно, Владыка Призма, – ответила Лив с незнакомыми Кипу официальностью и зрелостью в голосе.

– Начинай урок извлечения для Кипа. Проверю, когда кое с чем закончу.

– Конечно, – присела в поклоне Лив. Кип коротко поклонился и тут же ощутил себя полным дураком. Он не умел кланяться. Там, где он вырос, никто не кланялся.

– Железный Кулак? – сказал Гэвин.

Железный Кулак поднял бровь – о, так ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?

– Лучшая возможность для тебя увидеть, как напыщенного рутгарского губернатора вышвыривают из его комнат. Повезет – и больше увидишь. Может, даже кого-то знакомого.

Железный Кулак дернул углом рта.

– Простые удовольствия украшают жизнь, не так ли?

Дверь за ними закрылась, и Кип с Лив внезапно остались одни, вдали от важных людей и государственных вопросов. Опять дети.

Лив долго смотрела на Кипа.

– Что? – спросил Кип.

– Иногда мне действительно странно осознавать, кто ты есть. Неделю назад я покраснела бы от одного вида командира Железного Кулака. Теперь я сижу в лучших комнатах Травертинского дворца – и они мои?

– Я перестал пытаться что-либо понять, – сказал Кип. – Я подумал, что если остановлюсь и буду слишком много думать… – Я балаболю как ребенок. – Все просто расползется.

В одно мгновение лицо Лив изменилось. Глаза ее стали мягче, лицо наполнилось сочувствием.

– Ты был там. В городе. Когда это случилось.

– На Зеленом мосту с Изой и Сансоном. И с Рамом, конечно. – Ему до сих пор хотелось ухмыльнуться от одной мысли о Раме, но теперь это казалось жестоким и мелочным. – Рама с Изой убили. Мы с Сансоном удрали. Но в конце концов убили и его. – Кипу собственный голос казался безжизненным и далеким. Он даже не мог смотреть на Лив. Он сломался бы, если бы увидел ее сочувствие. Он и так в ее глазах был слабым, глупым, мелким и жирным мальчишкой, которого надо было пожалеть. Не стоило усугублять этого плачем. – Моя мать выбралась, но у нее был пробит череп. Я был с ней, когда она…

– О, Кип, мне так жаль.

Кип задавил, отбросил это ощущение.

– Короче, я действительно надеюсь, что твой отец выбрался. Он всегда был добр со мной. Если бы он не заставил меня уйти тогда, я был бы мертв.

Лив некоторое время молчала. Кип не мог решить, было ли это неловкое молчание или нет.

– Кип, – сказала она наконец, – я пыталась решиться на… Сейчас все может быть действительно сложным. При том, кто твой отец и как ведутся дела в Хромерии… Иногда все идет не так, как мы хотим, и мы…

– Я должен понимать, о чем ты? – спросил Кип. – Потому что…

Она открыла рот и снова посмотрела на него. Затем он увидел, как опустились ворота.

– Я просто рада, что ты выбрался, Кип.

– Спасибо, – сказал он. Спасибо, что не доверяешь мне настолько, чтобы сказать то, что хотела. – Начнем?

Она слабо улыбнулась, словно хотела что-то добавить, но не знала что.

– Конечно. Идем на балкон.

Они вышли на балкон, буквально нависавший над морем. Сверху они слышали приглушенные голоса людей, говоривших наверху Травертинского дворца. Кип посмотрел на море, пытаясь привести себя в состояние сосредоточения, и сказал:

– Что я должен делать?

– Чтобы извлекать и чертить, нужны четыре вещи, – сказала Лив. – Мастерство, Воля…

– Источник и Спокойствие, – сказал Кип. – Ой, извини. Я подслушал пару принципов.

– Верно. Есть базовые модификации и нюансы у каждого из четырех принципов, но для начала достаточно. Начнем с источника.

Кип думал, что уже узнал многое из того, что она намерена рассказать, но никто не перебивает красивую девушку, если только это не забавно. Лив порылась в рюкзаке и достала сверток зеленой ткани, а потом белой.

– Мы пренебрежем теорией цвета насколько сможем, – сказала она. – Мы знаем, что ты извлекал зеленый. Значит, твой источник может быть чем-то, отражающим зеленый свет, или ты можешь взять что-то, в чем есть зеленый цвет как компонент, и посмотреть на это сквозь очки.

– Э? – сказал Кип. Снова здорова. – Что значит – отражать зеленый? Ты имеешь в виду что-то зеленое?

– В будущем во время учебы в Хромерии ты узнаешь, что твое восприятие предмета и его природа часто две большие разницы.

– Звучит… как-то метафизически, – сказал Кип. Разве Гэвин не говорил чего-то вроде этого?

– Некоторые воспринимают это так, но я говорю сугубо с физической точки зрения. – Лив достала еще одну тряпочку. Это был красный спектр, но вместо ровного перехода от самого глубокого к самому светлому тону там были участки, которые словно возвращались назад. – Взглянешь разок, Кип, и поймешь, что тут не так. Вроде все верно, но есть подтона, выбивающиеся из последовательности. Большинство мужчин такого не видят. Они думают, что все правильно. Они могут выделить тут четыре спектральных блока, но не эти вот блоки внутри. Как бы они ни старались, сколько бы ни изучали цвет, их восприятие не такое тонкое, как у тебя или меня. Теперь, честно говоря, мы не знаем, видим ли мы с тобой все, что тут есть во всей полноте, или какие-нибудь люди из-за Великой Пустыни скажут, что мы слепы, как, по нашему мнению, те, кто не может отличить вот этого от вот этого.

– Странно как-то.

– Понимаю. В классе магистры обычно вызывают каждого мальчика, чтобы он попытался посмотреть, просто потому что слишком много девочек могут видеть разницу и не могут поверить, что не все это видят. Это очень унизительно. Вообще, мне кажется, что для девочек, которые тоже не видят разницы, это еще унизительнее. От мальчиков-то такого и не ждут. А вот девочки, которые этого не видят, чувствуют себя ужасно. – Она встряхнулась. – Странно. Запомни, даже если сейчас не поверишь, что цвет не является неотъемлемой частью предмета. Предметы отражают или поглощают цвет из света. Тебе кажется, что эта ткань – зеленая. Это не так. На самом деле эта ткань поглощает все цвета, кроме зеленого.

– Значит, мы оставляем теорию цвета на потом? – беспечно спросил Кип.

Она помолчала, затем поняла, что он поддразнивает ее, и улыбнулась.