– Плечо! Плечо!

– За шиворот надо!

– Не суй туда руку, Валерка! Не суй, я тебе говорю, иначе и тебе хана настанет!

– А не суну – ему хана! Не видишь, что ли, он все равно не отпустит! А-а-а, была не была…

Я еще успел порадоваться, перед тем как потерять сознание, что судьба ниспослала перед смертью хоть какой-то приятный глюк. Пускай я его и не вижу, зато слышу и даже ощу…

Небытие. Черное и ласковое, оно укрыло меня, словно заботливая няня, теплым одеялом.

«Оказывается, смерть совсем не страшная штука», – успел подумать я, прежде чем погрузился в него с головой. Дети вообще любят закутаться с головой, когда боятся кошмаров наяву. У меня их тоже хватало, потому я и последовал их примеру. Вот только ненадолго. Почему-то в случае со мной это самое небытие оказалось каким-то коротким. Только-только успел помереть, и тут на тебе – новая серия про жизнь. Но обидеться на явную несправедливость не успел – едва я пришел в себя, как первым делом услышал голоса.

Глюк продолжался.

Вовсю.

– Кому расскажи – не поверят. Да, Валерка?

– Точно. Дурдом обеспечен. Только мы хитрые – не скажем.

– А Генка спит, поди. Проснется – расстроится.

– Еще бы. Все самое интересное без него прошло. Тем более ты всего час назад его сменил.

– Так что, слетать за ним?

– Только ты сам. У меня все, упадок сил, плавно переходящий в тяжелую форму дистрофии.

– Ладно, схожу. А бутылку взять?

– Обязательно, и литровую. Надеюсь, когда вернетесь, она всем понадобится, а не только мне одному.

Топ-топ – другие шаги, совсем рядом. То ли и впрямь Валеркины, то ли моей сумасшедшей надежды. Я продолжал лежать, опасаясь, что, открыв глаза, никого и ничего не увижу, что все это – глюк, мираж, слуховая галлюцинация. Не может быть, чтобы они были! Не мо-жет! Пускай даже они проявили дикое терпение и выдержали три с половиной года, но не у пруда ведь! Мы же выезжали в Тверскую область, а не во Владимирскую, в Старицу, а не в Александрову слободу, в пещеру, а не к пруду, а потому я лучше… полежу с закрытыми глазами. Пусть мираж длится, а то, чего доброго, спугну…

Шарк-шарк – удаляющиеся шаги. Шмяк – кто-то сел. Чирк. Дымком повеяло. Что за черт – сигаретным. Тут уж я не выдержал, открыл глаза. Мираж продолжался. Валерка сидел рядом и еще подмигивал.

– Оклемался?

– Ага, – настороженно ответил я, не в силах поверить, что…

И тут меня обуял страх – дикий, панический, потому что я вспомнил о самом главном, без которого жизнь не жизнь, и если окажется, что… Словом, на кой черт мне такой глюк, если в нем нет самого главного! Тогда и просыпаться можно – не жалко.

– А как там?.. – Но не продолжаю – все равно страшно. Сейчас скажу: «Маша моя», а мне в ответ изумленное: «Какая Маша?» И пускай даже Валерка сейчас передо мной наяву – неужели мне от этого станет хоть на каплю легче? И что мне – назад за ненаглядной лезть? Нет, я, конечно, полезу, тут однозначно, но боюсь, что толку от этого…

– Если ты про девицу, которая вцепилась в тебя мертвой хваткой, из-за чего ты чуть не застрял, то с ней все в порядке.

– А-а-а… она… – И снова страшно вымолвить «жива».

Хорошо, что Валерка смышленый – понял все с полуслова.

– Жива она, жива. Воды, конечно, наглоталась будь здоров, так что пока без сознания, но мы ее уже откачали. Словом, не боись – жить будет. Вон она, бедолага, – показал он рукой куда-то вправо от меня.

Я кое-как повернул голову. Точно, лежит совсем рядышком со мной. Губы еще синеватые, на белом лице ни кровинки, но главное – дышит, причем не прерывисто, тяжело, а ровненько так, спокойно. Господи, какое же это блаженство. Неужто все позади?! Не верю!

И сразу слабость во всем теле – дикая, неимоверная. Нет, может, она и раньше была, только мне не до нее – поважнее дела имелись, а тут нахлынула. Глаза закрыл, а над ухом Валеркин голос:

– Ну, пирог Аленкин, конечно, без нас съели, – пробубнил он. – Ну и ладно, новый испечет, никуда не денется.

Я поначалу безмолвно согласился с ним – конечно же испечет, а потом встрепенулся – дошло до меня.

– Так это сколько же времени меня не было?

– Долго, – вздохнул Валерка. – Двое с лишним суток. Хотели уж назад подаваться, но тут эта штука искрить начала, словно закоротило в ней что-то. Вот и решили выждать, чем все закончится. А тут рука высовывается. Вроде твоя, а вроде – не совсем. Рукав-то вовсе не похож, зато перстень с камнем – один к одному. Ну мы за нее цоп и потянули. Сигаретку-то дать, путешественник во времени?

Я в ответ лениво мотнул головой. Отвечать сил нет, но поднапрягся:

– Бросил.

– Давно ли?

Прикинул в уме.

– Три года назад. – И, подумав, внес уточнение: – С половиной.

Валерка даже закашлялся.

– Ты что, хочешь сказать, что…

– Ага. Хочу, – ответил я лениво.

– А… чего так долго-то? – удивился Валерка. – Сам же говорил: «Я ее хвать – и тикать».

– Дела были, – вздохнул я. – Опять же и Серой дыры этой я не нашел.

– А как же ты сюда попал?

– Из пруда в Александровой слободе, – равнодушно доложил я. – Иоанн Васильевич хотел утопить кое-кого, вот и пришлось вступиться. Как видишь, получилось. А твои историки – козлы, – добавил я. – Такую информацию упустили из виду. Из-за них я и…

– Ты погоди с историками, – загорелся Валерка. – Ты что, и правда самого царя видел?!

– Ивана Грозного? – вслед ему восхитился выползший из сумерек хода Андрюха.

– Живого?! – Это уже следующий за ним по пятам Генка.

Дался им этот царь. Нет чтобы о чем-то приятном спросили. Но надо отвечать.

– Как вас. Да и не только его одного – Висковатого, Воротынского… – начал перечислять я, но, кроме Валерки, эмоций никто не проявил – чувствуется, что подзабыли они славные страницы нашей отечественной истории. А там как знать – может, вообще не помнили. Тогда кого же им назвать-то? О! Идея!

– Я и с Годуновым успел познакомиться.

– С царем Борисом Федоровичем?! – снова ахнул Валерка.

– Ну да. Только он не царь еще и даже не Федорович, потому как молодой совсем. А Ирина, сестренка его, вообще дите дитем. Кстати, если бы не мое вмешательство, ее бы еще в детстве убили, – не удержавшись, похвастался я.

А что? Учитывая пережитое – вполне простительно. Имею я, в конце концов, право на небольшую слабость или нет?!

– Может, ты еще и Казань брал вместе с Астраханью? – недоверчиво усмехнулся Андрюха.

Я не обиделся. На его месте я бы тоже усомнился, даже посильнее, чем он.