— Ты либо очень поздно ложишься, либо очень рано встаешь. Почему у тебя не был сонный вид, когда тебя разбудил звонок в дверь? Почему ты не в пижаме или не в белье? Вместо этого мы видим перед собой мистера Джиллета полностью одетым. И даже в ботинках. Как это так? Почему ты уже начищен и наглажен в такую рань?

Джиллет только молча смотрел на него в ответ.

— Знаешь, как это все выглядит в моих глазах? Похоже, ты наготове, потому что чего-то ждешь. Чего же? Схватки со мной? С федеральным агентом, который потревожил твою преступную цепочку?

От Джиллета волнами исходила враждебность, но он продолжал молчать.

Кобурн медленно выпрямился, по-прежнему не отводя взгляд.

— Единственное, что заставляет меня сомневаться, это то, что ты бы вряд ли мог отдать приказ убить своих родных, свою плоть и кровь. Не потому, что тебе помешали бы моральные принципы, а потому, что твое непомерно раздутое эго не позволило бы уничтожить собственную ДНК.

С Джиллета, похоже, было достаточно. Он возобновил борьбу, стараясь разорвать ленту, скрипя зубами от отчаяния и ярости.

— Ты унизил меня, сукин сын. Ты оскорбил меня не только как человека, но и как патриота. Кроме того, ты действительно сумасшедший. — Он снова перевел взгляд на Хонор: — Ради всего святого! Почему ты просто стоишь тут и ничего не говоришь? Неужели он промыл тебе мозги настолько, что ты веришь во всю эту чушь?

— Он убедил меня, что причиной смерти Эдди была не авария.

Джиллет перестал извиваться на стуле также неожиданно, как и начал. Глаза его перебегали с Хонор на Кобурна и обратно. Наконец он выбрал Кобурна. Тот кивнул:

— Эдди умер, потому что у него был компромат на многих людей. Не просто на разную шушеру, а на уважаемых граждан вроде Сэма Марсета и сотрудников разных органов охраны правопорядка, участвовавших в наркотрафике, контрабанде оружия и торговле людьми.

— Они убили Эдди прежде, чем он успел их разоблачить, — подала голос Хонор.

— Или, — вмешался Кобурн, — прежде, чем он начал их шантажировать.

— Наркотики? Шантаж? Да мой сын заслуженный офицер полиции, имеет награды!

— Ну да. А я агент федерального бюро расследований, но пять минут назад ты обвинил меня в том, что я переметнулся. И сказал, что такое случается сплошь и рядом.

— Только не с моим сыном! — Стэн кричал так, что изо рта у него полетела слюна. — Эдди был на это не способен.

— Тогда докажите это, — бросил ему вызов Кобурн. — Если вас так беспокоит честь святого Эдди, если вы не участвуете в преступной деятельности, вы должны охотно помочь нам найти то, что успел спрятать Эдди, прежде чем его убили.

Хонор сделала шаг в сторону свекра:

— Я уверена, что Эдди умер героем, а не стал жертвой аварии. Мое поведение на этой неделе может показаться весьма необычным и непонятным. Но, Стэн, все, что я делала, делалось лишь с одной целью: устранить малейшее подозрение в том, что Эдди был коррумпированным полицейским.

— Этот человек, — Джиллет кивнул в сторону Кобурна, — которому, как ты говоришь, ты доверяешь, — именно тот, кто поставил под сомнение репутацию Эдди. Не удивляет ли тебя такой парадокс?

— Кобурн ставит под сомнение все и всех. Это его работа. Но что бы ни говорил или ни подозревал Кобурн, я не утратила веры в Эдди, — Хонор сделала паузу. — А ты, Стэн?

— Разумеется, нет!

— Тогда помоги доказать, что он был честным человеком. Помоги нам найти то, что мы ищем.

Стэн с шумом выдохнул воздух. Он переводил взгляд с Хонор на Кобурна и обратно, и в глазах его отчетливо читалась неприязнь.

Кобурн почувствовал, что старика надо как-то подтолкнуть.

— Кстати, почему ты ненавидишь меня так сильно? — поинтересовался он.

— И ты еще спрашиваешь!

— Но ведь мы объяснили, почему мне пришлось увезти Хонор и Эмили. Теперь, когда ты знаешь, что я не похититель, когда ты знаешь, что они в безопасности, мне казалось, уместнее было бы испытывать ко мне хоть немного благодарности. А вместо этого ты напал на меня, как коршун, чуть не отрезал мне руку. Почему, Джиллет? — Подождав немного, Кобурн попытался сам ответить на свой вопрос: — Только потому, что тебя возмущают мои необоснованные подозрения по поводу Эдди? Или потому, что ты боишься, что я окажусь прав?

Глаза Джиллета зажглись еще большей яростью, но в конце концов до него дошел скрытый смысл сказанного.

— И что вы там такое ищете? — спросил он.

— Точно не знаем. Но у нас есть ключ к разгадке, — Кобурн махнул рукой Хонор: — Покажите ему.

Повернувшись к свекру спиной, Хонор приподняла рубашку и приспустила пояс джинсов, обнажая копчик. Затем она объяснила, как появилась на ее теле татуировка:

— Мы ездили в Новый Орлеан на выходные всего за неделю до того, как был убит Эдди. Он сам нарисовал эскиз татуировки. Эдди не хотел подвергать меня опасности, передавая то, что надо спрятать, непосредственно мне. Но он оставил указание, где это найти.

— И ты до сих пор не знаешь, что это такое? — спросил Стэн.

— Нет. Но Кобурн считает, что на татуировке зашифровано «Ястребы 8».

Потребовалось немало времени, чтобы разобрать цифры, спрятанные среди изящных завитушек вроде бы случайного рисунка. Важность времени и обстоятельств, при которых могла быть разгадана такая загадка, не ускользнула от Стэна.

— Ты легла с этим парнем в постель, не так ли?

Хотя свекор прорычал эти слова обвиняющим то ном, Хонор и глазом не моргнула.

— Да, это так, — спокойно ответила она.

— И конечно, для того, чтобы доказать честность покойного мужа? Ты рассчитываешь, что я в это по верю?

Бросив короткий взгляд на Кобурна, Хонор вдруг посмотрела свекру прямо в глаза:

— Честно говоря, Стэн, мне все равно, во что ты поверишь или не поверишь. Единственная причина, почему я переспала с Кобурном, — потому что мне этого хотелось. И к Эдди это не имело никакого отношения. Можешь меня осуждать от всей души. Но я сразу хочу тебе сказать, что твое мнение по этому вопросу мне безразлично. Мне не требовалось твое разрешение, чтобы переспать с Кобурном. И оправдываться я тоже не собираюсь. Я не жалею об этом. И не собираюсь извиняться. Ни сейчас, ни потом, — Хонор расправила плечи. — А теперь давай подумаем, что означает «Ястребы 8».

Кобурн ясно видел, что именно в этот момент Джиллет понял, что проиграл. Попранная гордость изменила даже его внешний вид. Высокомерно торчащий подбородок опустился, плечи расслабились, не сильно, но заметно. Ярость в его глазах была уже не такой пламенной. А голос, когда Стэн заговорил, звучал усталым:

— «Ястребы» — это была футбольная команда в Батон-Руж. Эдди играл за них один сезон. Под номером восемь.